Небесный лабиринт. Искушение
Шрифт:
К ним подошла миссис Хили. Ныне вдова, эта женщина была по-прежнему грозной, и ее неодобрение чувствовали все в радиусе пятидесяти ярдов. Она не могла помешать Бенни Хоган из магазина напротив и Еве Мэлоун из монастыря сидеть и пить кофе в ее столовой, но предпочла бы видеть на их месте более солидных и обеспеченных нокгленских матрон.
Миссис Хили устремилась к окну.
— Нужно поправить шторы. По-моему, они слегка морщат.
Ева и Бенни обменялись взглядами. Тяжелые тюлевые шторы гостиницы Хили были в полном порядке. Они оставались такими же, как всегда: достаточно плотными, чтобы скрывать посетителей, и в тоже время не мешавшими
— Тьфу, какой мерзкий тип! — сказала миссис Хили, тут же поняв, на кого смотрели девушки.
— Вы судите по одежде, — тоном святоши возразила Ева. — А вот мать Фрэнсис всегда говорит, что этого делать не следует.
— Это очень хорошо со стороны матери Фрэнсис, — парировала миссис Хили, — однако не мешает ей следить за тем, чтобы ваша школьная форма была в порядке. Мать Фрэнсис сама судит о вас по одежде.
— Больше нет, миссис Хили, — весело ответила Бенни. — Я выкрасила свою серую школьную юбку в темнокрасный цвет.
— Я свою — в черный. А серый свитер — в фиолетовый, — добавила Ева.
— Очень ярко. — Миссис Хили уплыла величаво, как корабль под парусами.
— Ей не нравится, что мы стали взрослыми, — прошептала Ева. — Она хотела бы приказать нам сидеть прямо и не трогать мебель руками.
— Она знает, что мы еще не чувствуем себя взрослыми, — мрачно ответила Бенни. — А если это знает ужасная миссис Хили, то скоро узнает и весь Дублин.
Проблема была серьезная. Когда девушки шли по улице, мясник мистер Флуд посмотрел на них очень странно. С явным неодобрением. Если даже такие люди будут чувствовать их неловкость, это кончится очень плохо.
— Мы должны порепетировать. Приехать на пару дней раньше, чтобы освоиться. Научиться держаться так, чтобы нас не считали деревенщиной, — с надеждой сказала Ева.
— Освоиться? Интересно, как мы это сделаем? Кроме того, какой смысл держаться уверенно, если там нам все равно придется заниматься ерундой?
— Тогда давай называть это не ерундой, а как-нибудь по-другому, — предложила Ева.
— Как именно?
Ева задумалась.
— Ну, ты будешь составлять списки книг, расписания предметов… Для всего этого есть тысячи названий. — Внезапно ее голос зазвучал грустно.
И тут Бенни впервые отчетливо поняла, что хотя им с Евой предстоит жить в одном городе, однако жизнь у них будет совсем разная. Они лучшие подруги с десяти лет, но отныне должны идти каждая своей дорогой.
Бенни предстояло учиться в Дублинском католическом университете (сокращенно ДКУ) и получить степень бакалавра искусств, потому что родители согласились оплатить ее учебу. Но монастырь Святой Марии заплатить за обучение Евы в университете не мог. Мать Фрэнсис и так с трудом выкроила деньги на то, чтобы дочь Джека Мэлоуна и Сары Уэстуорд смогла окончить среднюю школу. Теперь девушку посылали в дублинский монастырь того же ордена, где ей предстояло бесплатно учиться на курсах секретарей, но взамен немного помогать по хозяйству.
— Ах, как бы я хотела, чтобы ты тоже поступила в университет! — внезапно сказала Бенни.
— Знаю. Не говори таким тоном, иначе я расстроюсь, — резко, но не грубо ответила Ева.
— Все говорят, что это здорово, что мы будем вместе, но если бы ты осталась в Нокглене, мы виделись бы чаще, — пожаловалась Бенни. — Твой монастырь находится в нескольких милях от города, а мне каждый день придется возвращаться домой на автобусе, так что по вечерам мы видеться не сможем.
— Сомневаюсь,
— Они не могут тебя так нагружать! — испугалась Бенни.
— Кто знает, что значит выражение «немного помогать по хозяйству»? То, что для одной монахини легкая работа, для другой — рабская повинность.
— Тебе следовало бы узнать это заранее. — Бенни расстроилась за подругу.
— В моем положении не поторгуешься, — ответила Ева.
— Но там от тебя такого никогда не требовали. — Бенни кивком головы показала на монастырь, стоявший в конце улицы.
— Это другое дело. Монастырь Святой Марии — мой дом, — просто ответила Ева. — Я там живу и всегда буду жить.
— Когда ты пойдешь работать, то сможешь снять квартиру и жить сама по себе, — с завистью сказала Бенни, сомневавшаяся, что ей самой удастся когда-нибудь вырваться на свободу.
— Да, возможно, но я буду возвращаться в монастырь Святой Марии так же, как другие люди приезжают домой в отпуск, — ответила Ева.
«Ева такая решительная, — с восхищением подумала Бенни. — Маленькая, с короткими темными волосами и бледным лицом эльфа». Никто не смел сказать, что в ее жизни с сестрами было что-то необычное. Одноклассницы не отваживались спросить, на что похожа жизнь в монастыре, а сама Ева никогда об этом не рассказывала. Однако девочки были уверены, что монахини тоже не узнают об их проделках. Что-что, а молчать Ева умела.
Бенни не знала, как она будет жить без подруги. Ева много лет помогала ей выигрывать сражения. Например, с вредными девчонками, дразнившими ее «Биг Бен» [5] . Ева быстро расправлялась с теми, кто злоупотреблял добродушием Бенни. Они составляли хорошую пару: маленькая жилистая Ева с беспокойно блуждавшими глазами, не способными долго на чем-то сосредоточиться, и высокая красивая Бенни с зелеными глазами и каштановыми волосами, всегда перехваченными бантом, таким же большим, как и она сама.
5
«Биг Бен» («Большой Бен») — название курантов на здании Парламента в Лондоне.
Если бы подруги могли ходить в один колледж, каждый вечер возвращаться домой на автобусе, а еще лучше вместе снимать квартиру, их жизнь была бы идеальной. Но Бенни с детства знала, что жизнь идеальной не бывает. Ей и так повезло. У нее есть то, чего нет у большинства других.
Аннабел Хоган думала, стоит сменить главное блюдо вечерней трапезы или нет. Доводов за и против было множество.
Эдди привык обедать в середине дня. Когда он приходил из магазина, перед ним неизменно ставили тарелку с мясом и картошкой; регулярность этого доставила бы удовольствие любому армейскому офицеру. Когда Шеп отправлялся в ленивую пробежку к месту встречи хозяина на углу, Патси начинала греть тарелки. Мистер Хоган мыл руки в гардеробной на первом этаже и по пятницам всегда радовался бараньей отбивной, бекону с капустой или треске с соусом из петрушки. Разве можно было разочаровывать человека, закрывшего магазин и пришедшего съесть то, к чему он привык? Вряд ли после такой измены муж смог бы сосредоточиться на работе.