Небесный лабиринт. Искушение

Бинчи Мейв

— Ах, детка, я — это совсем другое дело. Я не женщина.

Бенни передала трубку больничной монахине, села и закрыла лицо руками.

— Неужели было так страшно? — посочувствовала ей та.

— Нет, вы были правы. Это оказалось легко.

— Так происходит всегда, если взяться за дело правильно.

— А теперь я должна позвонить родителям. Как это лучше сделать?

— Ты хочешь что-то скрыть от них? — Казалось, монахиню это позабавило.

— Нет. Просто поднимется страшный шум. Они до сих пор считают меня младенцем.

— Все зависит

от того, как начать. Не говори: «Случилось что-то ужасное».

— А что сказать?

Монахиня потеряла терпение.

— Похоже, ты и вправду младенец, — бросила она. У Бенни сжалось сердце. Наверное, сестра права. Она действительно младенец, безмозглый младенец.

— Привет, папа, — сказала она в трубку. — Это Бенни. Папа, у меня все хорошо. Я пыталась дозвониться до мамы, но, наверное, у нас что-то с телефоном… — Она посмотрела на монахиню, и та подняла вверх большой палец. — Нет, я еще не в университете, но рядом с ним. Знаешь, люди здесь очень осторожные и на всякий случай попросили нас позвонить родителям, хотя ничего страшного не произошло…

Шон Уолш бежал по улице, чтоб сообщить новость Аннабел Хоган. Миссис Хили увидела его из окна своей гостиницы и решила, что начался конец света. Этот молодой человек всегда ходил правильно. Но сегодня он не ответил на приветствие Десси Бернса, пытавшегося зазвать его в свой хозяйственный магазин, и не заметил мистера Кеннеди, сквозь очки рассматривавшего пузырьки и баночки, стоявшие в витрине аптеки. Он пробежал мимо магазина Марио, в котором вчера вечером пил кофе с Бенни, мимо газетного киоска, кондитерской, пивной и сапожной мастерской Пакси Мура и свернул на мокрую, усыпанную листьями дорожку, которая вела к дому Хоганов. «Если бы этот дом был моим, — сказал себе Шон, — я бы его хорошенько выкрасил и сделал красивые ворота. Это пошло бы ему на пользу».

Дверь открыла Патси.

— Шон, — без особой радости сказала она.

Уолш слегка покраснел. Будь он хозяином этого дома, служанка не посмела бы называть его, старшего приказчика, по имени. Нет уж, она обращалась бы к нему «мистер Уолш» или «сэр». И носила бы форму горничной или, как минимум, белый воротник и передник.

— Миссис Хоган дома? — свысока спросил он.

— Входи. Она разговаривает по телефону, — небрежно ответила Патси.

— По телефону? Значит, его починили?

— Он и не ломался, — пожала плечами Патси.

Она провела Шона в гостиную. Он слышал голос миссис Хоган, с кем-то говорившей по телефону. Аппарат находился в комнате для завтраков, смежной с кухней. Шон его там не держал бы. Телефон должен был стоять в коридоре не полукруглом столике. Хорошо отполированном столике под зеркалом. За аппаратом стояла бы ваза с цветами, отражающаяся в крышке стола. Когда Шон приходил в чей-то дом, то всегда осматривался по сторонам. Ему хотелось знать, как будет обставлен его собственный дом. Которым он рано или поздно обзаведется.

В гостиной стояла мебель с потертой ситцевой обивкой; ниша была отделена

от комнаты шторой. «Ее можно было бы довести до ума», — подумал Шон и представил себе, что еще здесь можно изменить. Он так увлекся, что не заметил вернувшуюся Патси.

— Она сказала, что ты можешь пройти.

— А разве миссис Хоган не придет сюда? — Он не хотел сообщать новость там, где их могла бы подслушать служанка, но послушно прошел в неказистую комнату для завтраков.

— Здравствуй, Шон. — В отличие от служанки, Аннабел Хоган была с ним вежлива.

— Мне очень жаль, что я принес вам плохую новость, но произошел несчастный случай, — сказал он мрачным тоном гробовщика.

— Я знаю. Бедная Ева. Мать Фрэнсис уже позвонила мне.

— Миссис Хоган, это касается и Бенни…

— Да, но она не пострадала. Она сказала это и матери Фрэнсис, и отцу. То ли были какие-то неполадки на линии, то ли номер был занят. Я говорила с отцом Руни об изображении Крестного Пути.

— Бенни получила несколько ссадин и вывихнула лодыжку. — Шон не верил своим ушам. Он думал, что миссис Хоган придется утешать, но та была совершенно спокойна. Непостижимо…

— Да, но все остальное в полном порядке. Бенни немного посидит в больнице, за ней понаблюдают, а вечером посадят на автобус, как она и планировала. Мать Фрэнсис говорит, что это всего лишь шок. Бенни лучше побыть там, где в таких вещах разбираются.

Шон почувствовал себя полководцем, которого лишили триумфа.

— Я думал съездить за Бенни в Дублин и привезти ее, — пробормотал он.

— Нет, Шон, не стоит. Это слишком большое одолжение.

— Знаете, вряд ли ей понравится сидеть там. Больные люди, запах дезинфекции… Сегодня мы закрываемся рано. Я хотел попросить мистера Хогана дать мне взаймы машину.

Стоило Аннабел Хоган увидеть расстроенное лицо Шона Уолша, как все труды матери Фрэнсис пошли насмарку.

— Шон, ты очень добр, но если дело так плохо, то мой муж захочет сам съездить за ней…

— Миссис Хоган, насколько я знаю, найти место для парковки в центре Дублина очень трудно. В последние годы мистер Хоган редко ездил в город, а я все равно собирался съездить в Дублин за образцами тканей. Мы просили прислать ткани с автобусом, но они так этого и не сделали…

— Может быть, мне поехать с тобой? Как ты думаешь?

Шон Уолш что-то посчитал в уме, а потом принял решение.

— Миссис Хоган, если не возражаете, я поеду один. А вы тем временем все здесь приготовите.

Расчет оказался правильным. Аннабел тут же представила себя в роли матери, готовящейся встретить больную дочь.

Шон вышел из дома с улыбкой. На обратном пути он уже не бежал, а чинно шел по другой стороне главной улицы Нокглена. Поклонился доктору Джонсону, вышедшему из своего кабинета. Заглянул в витрину магазина Пегги Пайн и поморщился, увидев пастельные цвета, которыми вчера так восхищалась Бенни. Бенни слишком взрослая, чтобы носить такую одежду. И все же приятно, что она спросила у него совета.