Небесный лабиринт. Прощение
Шрифт:
Новый музыкальный автомат, который Марио в глубине души считал порождением больного ума, орал вовсю. Столы сдвинули в сторону, а те, кому в зале не хватило места, смотрели в окна и подбадривали танцоров криками.
Теперь Марио грустил и одновременно посмеивался, вспоминал дни, предшествовавшие появлению племянника. Мирные бедные дни, когда касса итальянца пустовала, но зато никто не мог сказать о его магазине ни одного плохого слова.
В субботу Бенни и Патси приготовили завтрак для Шейлы, Розмари и Кармел. Потом они пришли
— Я Шон свой собственный, — проворчал тот, когда Бенни спросила, сколько яиц сварить Шону Кармел — одно или два.
— В нашем городе человеку по имени Шон следует завести себе титул, — сказала Бенни. Патси захихикала. Было невыразимо приятно смеяться над Шоном Уолшем именно в этом помещении.
День начался. Далее последовала поездка в Баллили. Сельская местность еще никогда не была такой красивой. Бенни дважды поворачивалась в машине, чтобы обратить внимание Джека на местные достопримечательности. Неужели она так и не привыкнет к мысли, что его здесь нет? И больше никогда не будет?
Когда все шли осматривать «каприз» — причудливый летний домик, построенный семьей, еще более непрактичной, чем Уэстуорды, Билл Данн и Ева отделились от остальных.
— Бенни держится молодцом, правда? — спросил Билл, внимательно глядя на Еву.
— Конечно, молодцом. Она не испытывает недостатка в молодых людях, ищущих ее внимания. — Ева была преданной подругой.
— Серьезно? — Казалось, Билл был разочарован.
Он сказал, что вся эта история кажется ему очень странной. Джек любил поболтать с друзьями о своих победах. Парни делают это почти так же часто, как девушки. Но он никогда не упоминал имени Нэн. Зато вечно жаловался на монастырское воспитание Бенни. Это означало, что она не ложится с ним в постель, несмотря на все его ухищрения, и слишком редко остается в Дублине. Но до вечера в регби-клубе Джек ни разу не встречался с Нэн. Это Билл знал наверняка.
— Подожди… Та вечеринка была всего несколько недель назад, — удивилась Ева.
— В том-то и дело. Тебе не кажется, что все произошло слишком скоропалительно? — Билла трясло при мысли о том, что Джека могли объявить отцом чужого ребенка.
— Ну, говорят же, что для этого достаточно и одного раза, — небрежно ответила Ева.
— Похоже на правду, — грустно ответил Билл.
Ева предпочла сменить тему. Мысли Билла опасно совпадали с ее собственными. Нэн забеременела чересчур быстро.
До этого момента она не могла определить дату первого свидания Джека и Нэн. Теперь все выяснилось. Это случилось несколько недель назад, когда Бенни осталась в Дунлаогхейре и они ходили в кино. Ева не была математическим гением, но понимала, что прошедшего срока недостаточно для того, чтобы заподозрить беременность и подтвердить ее. Конечно, они должны были знать это. А отец Джека, врач, должен был знать тем более.
Это означало нечто ужасное. Что Нэн Махон забеременела от кого-то другого, а затем переспала с Джеком, чтобы
Ее мозг лихорадочно заработал, но конец наступил быстро. Объявление о помолвке уже напечатано. Дата венчания определена. Нэн и Джек решили пожениться. Никто не требует проведения анализов крови, никто не возражает. Бракосочетание состоится в любом случае.
Подозрение только воскресит надежды Бенни и окончательно разобьет ей сердце.
Кроме того, она, Ева, может ошибаться. Она понятия не имеет, где Саймон и Нэн могли заниматься любовью, так что эту возможность следует отвергнуть. Уэстлендс исключается, Мейпл-Гарденс исключается, машина тоже. Денег на отели у Саймона нет. Подруг у Нэн нет. За исключением Бенни и Евы. Ей будет трудно найти подружку невесты.
Отсюда следует удручающий вывод: любовниками Нэн и Саймон не были. Саймон не мог быть виновником ее беременности.
Но если бы эта возможность была, Нэн бы ею воспользовалась. Таких шансов она не упускала.
О ее ссорах с Саймоном никто не слышал. По словам Нэн, они расстались давным-давно, причем по-дружески.
— Ты что-то бормочешь про себя, — упрекнул Еву Билл Данн.
— Это моя плохая привычка. Эйдан называет ее ложкой дегтя в бочке меда. Все, побежали к «капризу»!
Она больше не хотела ломать себе голову.
Коттедж выглядел чудесно. Они правильно сделали, попросив Мосси покрасить дверь. Палисадник хранил следы упорной работы Евы и Хитер. Сама Хитер стояла внутри, облаченная в сшитый Клодах белый поварской колпак и мясницкий фартук. Для раздачи тарелок этого вовсе не требовалось, но вид у Хитер был важный. Приближался закат. На ясном небе зажглись звезды. По тропинке кто-то шел. Тедди Флуд, Клодах Пайн, Майра Кэрролл с женихом, студент-медик Том, на которого Розмари имела большие виды, и еще несколько студентов, приехавших из Дублина не на весь уикэнд, а только на этот вечер.
Эйдан объяснил, что завтра наступит первое воскресенье после Пасхи, которое в Англии называют Несчастным. Возможно, это пророчество. После такого количества еды, напитков и танцев все они наверняка будут чувствовать себя несчастными.
— Раз так, стереги напитки, — приказала ему Ева. — Я должна разрезать это чудовище.
Том Флуд принес огромный кусок буженины, запеченной им собственноручно. По его словам, буженина должна была резаться как масло. В крайнем случае, как швейцарская булочка. Но Ева не хотела устраивать суету. Она закрыла дверь кухни, стремясь остаться в одиночестве.
Нужно было достать огромное сервировочное блюдо, найденное Бенни в магазине, и поставить согревать тарелки на плиту. Она увлеклась этим занятием и не слышала, как открылась дверь и вошли еще двое гостей.
Джек и Нэн, державшие в руках бутылки с вином и пивом.
Розмари стояла у двери и поэтому увидела их первыми. Она опустила руку, которая весь вечер лежала на плече Тома и давала понять, что это ее собственность.
— Боже мой, — сказала она.
Джек обаятельно улыбнулся.