Небесный летающий Китай (сборник)
Шрифт:
Премьер-министр бегло просмотрел записи и отложил в сторону.
– Под вашу ответственность, Гагенгум.
– Разумеется.
Звякнули рюмки.
– Державе быть?
– Она есть.
Подвал
– Итак, устраивайтесь поудобнее. Мы с вами подошли к главному пункту нашего общения. На протяжении нескольких дней мы знакомились друг с другом, обменивались информацией, налаживали контакт. Сегодня же мы логически завершим вводный период, проведя само, с вашего позволения, лечение. Методика, которой я намерен
– Доктор, мы уже говорили об этом. Я согласен и ни капельки не боюсь.
– Превосходно. Главное, как вы понимаете, полное доверие. Это основа основ. Тогда, если угодно, несколько слов о том, что вам предстоит. Вам придется в определенной степени отключиться от внешнего мира и не слушать ничего, кроме моих инструкций. Предлагая вам вообразить ряд символических картин, я попытаюсь обратить ваше внимание на сокровенные глубины вашего «я», постараюсь помочь вам заглянуть в тайники вашего подсознания, очистить их от давних, годами копившихся страхов и выйти обратно в жизнь свободным, раскрепощенным человеком. Я подчеркиваю: попытаюсь. Очень многое зависит лично от вас, от полноты вашего погружения в глубины бессознательного. Готовы ли вы?
– Да, я готов.
– В таком случае прошу вас расслабиться, сколь это возможно. Сосредоточьтесь на вашем дыхании. Вдох-выдох… Дыхание глубоко и равномерно… Равномерно и ритмично… Вы воспринимаете себя лежащим здесь, на кушетке… вы чувствуете каждый свой орган, каждый член тела как часть вашего «я»… Дыхание глубокое и ровное… Вы слышите, как за окном стучит и убаюкивает вас дождь… Ваши мышцы полностью расслабляются, и вы продолжаете ощущать их расслабленными и налитыми приятной тяжестью… Постепенно вы перестаете воспринимать посторонние звуки, вы слышите только мой голос… Вы полностью ему доверяетесь и следуете за ним туда, куда он вас позовет… Вы засыпаете, но по-прежнему слышите мой голос и способны отвечать на мои вопросы, когда это потребуется…
* * *
Ему шесть лет. Он робкий и застенчивый. Он боится своих сверстников. Он много болел и безвылазно сидел дома под присмотром дедушки и бабушки. Выброшенный ни с того, ни с сего во враждебный мир, он всех боится и поэтому со всеми приветлив и всем желает добра.
Дома – много игрушек: собаки, медведи, зайцы, и он их очень любит. А во дворе мальчишки гоняются друг за другом, вооруженные ружьями и пистолетами. Раньше пистолет не был ему нужен, но без пистолета не сыграешь в войну, и пистолет понадобился позарез. Мама купила и пистолет, и ружье, и пулемет, но его все равно не берут играть в войну, когда он, увешанный оружием, выходит из дома. Он околачивается в сторонке, потупив глаза и заискивающе улыбаясь, неразлучный с пистолетом. Может быть, попросить купить другой, побольше? Он закатывает скандал, и отец, философ-миротворец, негодует в связи с порочной тягой отпрыска к орудиям уничтожения.
* * *
– … Представьте себе луг… широкий, просторный луг… ответьте мне, знаком ли вам луг, который вы представили?
– Да, знаком.
– Уйдите с этого луга, попробуйте перенестись на какой-то другой, вообразите совершенно незнакомое место… Теперь вы видите совсем новый, прежде не виданный луг… Попытайтесь его описать.
– Он выжженный, сухой, трава
– Непорядок… Пошлите на этот луг теплый дождь, возьмите в руки лейку… На ваших глазах луг зарастает мягкой темно-зеленой травой… она густая, пестрит множеством цветов… вам хочется зарыться в эту густую, мягкую траву с головой…
– Да, мне хочется зарыться в эту траву.
* * *
Он очень хорошо запомнил тот день. Особенно то, что было д о, п о с л е же словесного выражения не имело. Д о, измененное знанием п о с л е, ныне хранило отпечаток грозного предзнаменования, гриппозной прелюдии к бреду.
В то лето выдалось несколько насквозь дождливых дней, которые в конце концов сменились просто сырой погодой. Было пасмурно, свежо, сыпучий песок пляжа напитался влагой и отяжелел от тоски. С навеса, что над крыльцом, то и дело срывались капли, баламутившие воду в уже переполненной дождевой бочке.
Его заставили надеть рейтузы, хотя он их ненавидел, считая, что в рейтузах он больше похож на девчонку. Поверх велели натянуть мрачные грубые штаны до колен. Повоевав с домашними, он, захватив пистолет, вышел на крыльцо и сразу увидел в отдалении ватагу дворовых знакомых. Предводительствовал невысокий хулиганистый пацан, у которого не хватало верхнего резца.
* * *
– Вы покидаете луг… вы продолжаете путь… и на вашем пути вам встречается поток воды, текущий через равнину… Вглядитесь в этот поток, попробуйте его описать…
– Я вижу широкую реку. Вода в ней темная, ржавая… Очень глубоко, темно… дна не видно… Течение быстрое, но не слишком…
– На ваших глазах вода светлеет, становится прозрачной и чистой. Вам необходимо переправиться на другой берег… Вы входите… вода принимает вас, она прохладна и мягка, и вы плывете, вы достигаете противоположного берега… Не трудно ли вам было плыть?
– Немножко трудно. Чувствую усталость.
* * *
Его заметили.
– Эй, толстый, иди сюда! – крикнул щербатый.
Девчонка с коленками в ссадинах прыснула.
Он рванулся с места, остановился, потом все-таки неуверенно приблизился.
– А чего ты пришел? – удивился щербатый. – Чего тебе здесь надо?
Он, опешивший, стоял и молчал, не зная, как поступить. Наверно, лучше будет не связываться и уйти подальше, спрятаться за домом и там слепить шарик из красной глины – излюбленное занятие. Он уж совсем было собрался поступить именно так, но окрик его остановил:
– Толстый, стой! Куда ты намылился? Надо сначала поздороваться!
– Здрасте, – пробормотал он чуть слышно.
– То-то, – щербатый довольно улыбнулся. – Знаешь, мы сегодня в войну играть не будем. У нас сегодня важное дело. Так что можешь оставаться с нами. Мы будем искать клад.
Клад! Он задохнулся. В глубине души он уже давно не хотел участвовать ни в каких играх. Он думал, что не сможет должным образом сыграть отведенную роль. В последнее время он испытывал облегчение, когда его отказывались взять в игру и с гиканьем устремлялись прочь, размахивая деревянными саблями и ножами. Сейчас на него ложилась серьезнейшая ответственность, и оплошать казалось делом страшным, катастрофическим по последствиям. Вдруг у него не получится искать клад так, как это принято? И тогда его снова высмеют, накормят песком, и он с ревом помчится домой – ведь в песке полно микробов и он может заболеть!