Небесный почтальон Федя Булкин
Шрифт:
Пусть останутся на Пуниной совести эти царапины. Я как лучше ей сделать хотел!
– Сделал?
– Сделал…
Потому что Пуню наказывать грех и смех один. Пока погоня идет, пока шерсть на дыбах летит, пока когти скрежещут, пока под креслом найдешь, где таится она, из-под кресла вытащишь, уже разве помнит она, за что ее в трепку?!
Показал я Пуне, что натворила она, чтобы вспомнила, убедилась на примере моем, как она меня растерзала! Видишь?! Видишь, – говорю, – бессовестная?! А она зеленку понюхала, хвост трубой расфофорила,
Вера есть во мне в человека…
И простил я Пуню. Погладил. Не болят же уже царапины эти! Что ж теперь?!
– И вообще, будь я на месте его, всех прощал бы, бабушка, знаешь… Потому что не тот масштаб, бабушка, – слон и моська.
– И какой же, Федя, подходящий тебе масштаб? Стол распилить?!
– А подходящий масштаб, я думаю, бабушка, что рассказ ты читала мне… Лев с собачкой!
Из тетради Фединой: о Божьих советчиках
– Богатый, как ты думаешь, Бог, бабушка?
– Не знаю, Федь, что богатством назвать: кому богатство – кошелек тугой, а кому – ромашка.
– Ромашки в поле, бабушка, все бесплатные, какое из них богатство?
– А такое, Федь, и богатство, что всем глаз радует и на всех хватает бесплатно.
– Тут согласен, хватает в поле ромашек. Даже даром никто не берет.
А вот Бог, я думаю, бабушка, нас с тобой побогаче… и ромашки даже его…
– Его-то его, да для нас. А недовольных, Федь, и снегирь побогаче.
Побогаче снегирь нас с бабушкой, в кафтан вишневый одет, толстый, грудь калачом. Вон, рябину в сахаре ест…
– Вкусная, бабушка, рябина в сахаре?
– В снегу она, Федь.
Как клюква, наверно, в коробочке, рябина в снегу снегириная. Все углы пальцем облизал в той коробочке.
– Не выбрасывай коробочку, бабушка, она может нам еще пригодиться…
– Это зачем же пригодится, Федя, она?
– Может, мне еще сюда Бог пудры сахарной поднасыплет. Я ему на видное место на подоконнике положу.
Бог послал…
Монетку нашел я в снегу на дорожке, денежку!
– Можно на такую клюкву в сахаре купить, бабушка?
– Не хватит тут, Федя.
Что же так мало послал мне Бог? Даже на клюкву в сахаре не хватает…
Богатый, очень богатый Бог! Все богатые несправедливые.
Тете Лиле Бог послал билет выигрышный лотерейный. Автомобиль! А мы с бабушкой как не сверим такой билет – всё не сходится. В прошлый раз всего на одну циферку на автомобиль нам с бабушкой не хватило!
Тетя Лиля злющая сказала мне
– Сиротинушка…
Сама она сиротинушка, сиротинище серотинное…
Справедливости!
Вот у дяди Коли, дворника, на лекарство вчера не хватило. Очень плохо дядя Коля выглядел. Помираю, сказал бабушке, Тамара Лесеевна… Нет ли трех рублей на лекарство?
Не дала дяде Коле на лекарство бабушка. Знаю, говорит, Николай, я лекарства твои. А у самой три рубля на трюмо под вязочкой были…
Умрет теперь дворник.
– Ничего, Господь милостив. Обойдется.
Стыдно, видно, стало бабушке, что не дала она на лекарство дворнику, взяла три рубля из-под вязочки, нищему отдала.
Все-таки сделала она правильно. Дворник Коля так помирает, а нищий совсем уж нищий – без рук, без ног. На войне, наверно, погиб.
Только вот не понимаю я! Раз богатый Бог, отчего он нищему вместо нас с бабушкой не подаст? Айболит зайцу лапу пришил, Бог пусть ноги-руки обратно пришьет военному нищему.
– Военный этот нищий, бабушка?
– А Бог его знает, Федя…
Знает, а не подаст!
Почему не раздал всем Бог поровну на земле?
– Посмотри-ка, Федя, синичка!
Синичка, да… Хорошенькая… шустрая такая… среди воробушков седеньких желтым пятнышком с синей ленточкой прыгает. Вон вороны – папы-мамы воробушков…
– Разные, Федя, птички?
– Разные.
– А когда бы все одинаковы, хорошо?
– Хорошо!
Но скучно…
– Всех Господь по-разному одевал. Над каждым, Федь, думал. Синичке – желтый кафтан. Снегирю – алый. Дятлу – на грудь, генеральской птице – ленту атласную… Птички на Господа не обижаются. Один Федя обиделся…
– И у Пуни царь-шуба! Как со шмеля…
Соловей весной запоет… А воробушек только чирлыкает. Чирлык да чирлык. А голубь уличный, самая глупая птица, куриная голова. Противно было бы, если бы из птиц одни только голуби. А зато в голубятне у дворника белые голуби, те хорошие, не как те…
Но самые красивые, огненные птицы закатные, Флеминги…
– Не Флеминги, Федь, а фламинго.
В клетках в зоопарке сидят. Занесенные в Красную книгу.
– Красные потому что Флеминги птицы, бабушка?
– Что «потому что красные», Федя?
– В книгу красную их занесло?
Все равно непонятно мне, почему не раздал Бог всем внизу, как у себя там, по потребностям. Не у всех на земле, как на небе, возможности! Нужно так раздавать, чтобы никому не обидно. А то вот что у него с нашим автомобилем вышло! Только циферки одной не хватило. Мы бы с бабушкой на автомобиле этом на дачу ездили. Банки с вареньем возили в багажнике…
– Кто же, Федя, водил бы машину эту?
– Как кто?! Я!
– Тебе рано, мне поздно. У тети Лили дачи нет. А у нас есть… Всем поровну, Федя, дает Господь, только всем по-разному. Понимаешь?