Небесный скиталец

Оппель Кеннет

— Кейт? — послышался сонный голос из-за двери. — Это вы?

Меня точно ударили. Мисс Симпкинс. Судя по звукам, она выбиралась из кровати.

Кейт всунула журнал мне в руки:

— Возьмите. Я знаю, что могу вам доверять. Прочитайте и принесите мне обратно, когда закончите.

В спальне мисс Симпкинс послышалось шарканье домашних тапочек по ковру. Спокойной ночи, — сказал я.

— Кейт? Вы там?

Я схватил поднос и на цыпочках шагнул к двери.

— Я положила закладку, где он впервые пишет о них, — шепнула Кейт.

— Спокойной ночи, — сказал я.

Кейт улыбнулась мне, закрывая дверь.

Я минутку постоял в пустынном холле, глядя на журнал. Он был на аэростате год назад, когда

я забрался туда. Может, валялся среди прочих вещей на полу гондолы. Может, я даже видел его, когда склонялся над мистером Бенджамином Моллоем. Так странно было держать его теперь в руках, покоробившийся и разбухший от дождей и ветров. Я отнес поднос на кухню, пошел в каюту и принялся читать.

Глава пятая

БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ «СТОЙКОСТИ»

Обложка журнала покоробилась и отсырела, и, чтобы листы не вываливались, его обвязали ленточкой для волос. У меня сосало под ложечкой от нетерпения, когда я забрался в свою койку и растянулся там. Баз до четырех будет сидеть в «вороньем гнезде». Я включил лампу, развязал ленту и осторожно раскрыл обложку. Все страницы были в пятнах, будто журнал насквозь промок под дождем, а потом сох под лучами солнца.

Каждая страница была исписана чернилами мелким четким почерком: дата, место, скорость ветра, высота, наблюдения. Сначала было небольшое предисловие, о том, как он, Бенджамин Моллой, собирался осуществить полное кругосветное путешествие, с запада на восток, вокруг Земли на воздушном шаре, наполненном горячим воздухом. Я быстро пролистал эти первые страницы, не оттого что это было неинтересно, а потому что видел закладку Кейт, и меня аж подташнивало — так хотелось скорее узнать, что там написано. Дедушка Кейт стартовал из Кейптауна, чтобы поймать восходящее течение, и быстро полетел над Индийским океаном на восток. Но над Австралией удача ему изменила, и его стало сносить с курса к северо-востоку.

В записях не было и следа паники. Дни его были наполнены поддержанием аэростата в должном порядке, разборкой припасов и снаряжения, наблюдениями за погодой и определением своего местоположения. Он описывал страны и места, над которыми пролетал. В некоторые дни в журнале были только координаты и сведения о погоде, в другие — он писал много о чем: птицы, меняющееся освещение, пейзажи, проплывающие внизу, существа, которых видел в океанских волнах. Его, похоже, интересовало все на свете.

Я взглянул на его координаты и понял, что он дрейфовал неподалеку от трассы полетов «Авроры» из Сиднея в Лайонсгейт-Сити. С каждым днем, пока он пытался поймать благоприятный ветер на разных высотах, его курс все больше отклонялся к востоку. Не в первый раз я испытал некое благоговейное преклонение перед ним. Я люблю летать, но отдаться всецело на милость ветров, без каких-либо других средств движения и управления — об этом даже подумать страшно. Явно дедушка Кейт был потверже меня духом.

Я совсем забыл о времени, так увлек меня этот отчет о путешествии, день за днем. Там было не слишком много информации, но даже из этого журнала можно было кое-что узнать об этом человеке. Ему нравилось наблюдать, как меняется погода; он ненавидел консервированные бобы, но ел их, потому что они питательные и занимают мало места; он обожал Шекспира; он любил свою внучку. Он часто упоминал ее в журнале. «Не забыть рассказать Кейт», например. Или: «Послать Кейт открытку, когда приземлюсь в Кейптауне».

Вздрогнув, я понял вдруг, что закладка Кейт — вот она, только

страницу перевернуть.

Я отложил журнал, слез с койки, побрел по коридору в туалет и там плеснул себе в лицо холодной водой из умывальника. Не то чтобы я засыпал. Просто это как раз то, что нужно, когда проводишь без сна предрассветные часы, читая отчет о странном, обреченном на неудачу путешествии.

Вернувшись в каюту, я скользнул в теплую койку и взглянул на звезды в иллюминаторе. Глубоко вздохнув, я взял журнал и перевернул страницу.

2-е сентября

15: 23

В отдалении (171'43'' запад, 2'21'' север) остров в туманной дымке. Возможно, вулканический, судя по конусообразному силуэту. Похоже на тропики, серповидный берег зеленой лагуны и густая растительность.

Видел двух, альбатросов, кормившихся в океане, они выхватывали из воды рыбу и кальмаров длинными крючковатыми клювами.

17: 45

Подлетел ближе к острову. На некотором расстоянии огромная стая альбатросов. Очень необычно видеть их сразу столько вместе. Наверно, на острове у них гнездовья. У них странная окраска, нет темных отметин на кончиках, крыльев и на теле. Их оперение кажется, туманно-белым, так что на фоне облаков и неба их едва видно. Лишь когда они оказываются на фоне океана или острова, я могу их четко различить.

18: 02

Не птицы.

Меня от этих двух слов озноб пробрал, и пришлось оторвать глаза от журнала. Я представил Бенджамина Моллоя, как он смотрит в подзорную трубу, схватившись рукой за борт гондолы. Что он увидел такое, подсказавшее ему, что те существа не были птицами?

У них на крыльях нет перьев. И я ошибался насчет клювов; у них их нет вовсе. Значительно крупнее самого большого фрегата или альбатроса. Одно из существ оторвалось от стаи и медленно облетело вокруг «Стойкости», сначала довольно высоко, потом по спирали все ближе к гондоле. Оно выглядит очень необычно. Тело его несомненно достигает двух метров в длину и покрыто густым мехом, передние лапы, похоже, превратились в крылья, как у летучих мышей, с единственным когтем, торчащим на внешней оконечности крыла. Размах крыльев, по моим прикидкам, два-три метра. Задние лапы недлинные, но со страшными, острыми, изогнутыми когтями. Я испугался за аэростат, если бы мы вдруг столкнулись. Как такое существо может держаться в воздухе? Оно кажется слишком тяжелым. Оно удивительно ловко летает, легко скользит, и разворачивается, и пикирует, крылья его беспредельно подвижны. На самом деле кажется, будто оно прыгает по воздуху. На морде не удалось разглядеть почти ничего. Мелькнули на миг изрядного размера зубы на нижней и верхней челюстях. Вспыхнули умные зелено-крапчатые глаза. Потом оно повернуло и понеслось назад к своим сородичам.

Не открытый еще вид?

Я перевернул страницу, и там была картинка, карандашный набросок. Один взгляд на него заставил мое сердце затрепетать, и мне пришлось сесть, чтобы перевести дыхание. Он изобразил край борта гондолы на переднем плане, а на заднем — силуэт острова, чтобы показать масштаб. Размах крыльев существа был громаден. Моллой оказался искусным рисовальщиком. Он торопился, но все линии были быстрыми и уверенными. Существо выглядело престранным — наполовину птица, наполовину пантера.

4-е сентября

Я опустился в неподвижные слои воздуха, так что могу зависнуть над островом и наблюдать за ними. Они парят. Поворачиваются мордами к ветру и едва шевелят крыльями. Я смотрел, как одно из них часами не шевелило ни единым мускулом, может, спало, устроившись прямо в воздухе. Они не могут много весить.