Неблагодарная работа
Шрифт:
Устал. Вызвал офицера. Сообщил о шарах и попросил сообщить, если что-то изменится. Или если будет информация со шнявы. Когда тот ушел, прилег. Сон сморил сразу же. Проснулся оттого, что его за плечо теребил вахтенный офицер.
— Ваше сиятельство, — пробормотал он, — вы просили сообщить, если что…
— Ну?
— Один из странных шаров, — летит.
— Куда?
— Его уносит в глубь материка.
— А ветер? Ветер, какой сейчас?
Офицер назвал параметры. Командор задумался. Неожиданно для служивого он улыбнулся. Каким бы секретным оружием не были шары,
— А вести, вести со шнявы есть? — неожиданно вспомнил Карл Лёве.
— Вестей нет.
Рябов уверенно вел корабли по корабельному пути. Он посматривал на Митяя. Паренек стоял тут же у компаса.
— Ты бы лучше поближе к корме Митя держался, — посоветовал он, — как я корабли то на мель посажу, тут такое начнется.
— Да как же дяденька, — залепетал паренек, — вы же без меня и слова не поймете. Да и нельзя мне, шведы неладное почуют.
— И то верно, — согласился Иван, — ладно прорвемся. Как говорится два раза не умирать, а одного не миновать.
— Ты что Иван Емельянович, — умирать собрался?
— Типун тебя на язык Дмитрий, — рассердился Рябов. — Если и суждено будет умереть, так продадим наши жизни подороже. (Фраза лоцману показалась какой-то заезженной, словно и не помор он, а воин какой-то.) — Парусов бы прибавит капитан, — прокричал он.
Дмитрий Горожанин перевел. Офицер махнул рукой, и матросы засуетились. И вскоре скорость парусников увеличилась.
— Вот это лучше, — проговорил лоцман и улыбнулся, если уж сажать корабль на мель, так на всех парусах.
Лейтенант Шёшерна взглянул на этого разговорчивого бородача. Тот почти не умолкал и лепетал что-то на своем варварском языке, понятном только одному его приятелю. Прошелся на корму и посмотрел в подзорную трубу. Русские, несмотря, что им было известно о приближении вражеского флота, не убрали вешки. Шёшерна улыбнулся и, вернувшись к лоцману, сообщил эту приятную новость.
— Вот и замечательно, — проговорил тот, — мне легче вести шняву будет, да и лоцман на галеоне не промахнется, — потом добавил — ты Дмитрий поближе к борту держись. Сейчас начнется. Вон и крепость на берегу виднеется.
Как только Горожанин сделал несколько шагов в сторону борта, которые тут же были примечены лейтенантом. Рябов резко крутанул штурвал, и корабль налетел на мель.
— Приплыли, — проговорил он.
И тут офицер выстрелил, но не в Ивана, а в Дмитрия. Паренек уже вскочил на борт, и теперь падал сраженный пулей.
— Forraderi, [49] — заорал лейтенант.
Пока тот орал, а матросы носились по палубе в панике, Иван поднял Дмитрия и прыгнул с ним в воду. И тут в шняву врезался галеон, что шел следом.
Придерживая палаши, бегом пробежали стрельцы к брандерам [50] , готовить их к баталии. Скорым шагом пошли на валы — констапели [51] ,
49
49 — Измена (швед.)
50
50 — корабль, нагруженный легкогорючими либо взрывчатыми веществами, используемый для поджога и уничтожения вражеских судов. Мог управляться экипажем, покидавшим судно в середине пути, либо сплавляться по течению или по ветру в сторону вражеского флота. Брандеры широко использовались против деревянных судов.
51
51 — (от голландского konstabel — морской артиллерийский старшина) — в русской морской артиллерии с конца 17 в. унтер-офицер.
Капитан-командор Александр Ремизов в парике с косичкой, в Преображенском мундире, туго опоясанным шарфом и треугольной шляпе, в белых перчатках, при шпаге стоял рядом с князем Ельчаниновым у бойницы.
— Началось, — молвил он, разглядывая в подзорную трубу приближавшиеся парусники.
— Проскочат? — поинтересовался князь.
— Если все получится, то вряд ли. Князь можно ли доверять сведениям, полученным воздушной разведкой? — уточнил Ремизов.
— Вполне.
— Тогда, все получится.
Затрубил полковой трубач, и на флагштоке взвилось знамя. Солдаты Гайдуцкого полка, под барабанный бой прошествовали к причалу. От строя отошел офицер Георгий Животовский и направился к капитан-командору. Доложил о готовности.
— Как только корабли сядут на мель, — молвил Ремизов, на что тут же приметил удивленный взгляд служивого, бери людей и плыви к парусникам.
— Вы считаете, что это могут быть торговые корабли? — спросил князь.
— Не исключаю. В мире бывают совпадения. — Ответил капитан-командор, понимая, что сам в эту чушь не верит, но и нападать на иноземные корабли по одному лишь подозрению, что они вражеские — нельзя.
Тем временем на кораблях добавили парусов. И Силантию Семеновичу показалось, что они вот-вот проскочат мель. И вдруг произошел грохот, шедшая первой шнява вдруг накренилась. Где-то там, на судне раздались выстрелы. Затем в первый парусник врезался шедший следом галеон. Видимо лоцман, находившийся на нем, не успел отреагировать.
— Пора, — прошептал Ремизов, и дал отмашку рукой.
От берега отчалил карбас, на котором находилось пятнадцать солдат Гайдуцкого полка. Под командованием Григория Животовского, они минут через пять приблизились к шняве, при этом, стараясь близко подходить к борту. Шведы стали бросать с борта веревки, стараясь заманить их на корабль.
— Что они хотят? — поинтересовался солдат в карбасе у Животовского.
— Хотят, чтобы мы поднялись на борт, — ответил Григорий, — но мы этого делать не будем.