Неблагой Принц
Шрифт:
— Ты все-таки поранила меня ножом.
Он провел пальцем по кровавому следу и слизнул его с пальца.
— То, что ты сделал с ним, было отвратительно. Это было жестоко. Это было… это было ужасно.
— Я согласен с тобой. И?
— То, что ты сделал, было неправильно!
— Ах, — он поднял палец. — Вот тут-то ты и ошибаешься. То, что я сделал, было традицией. Думаешь, я первый Верховный Лорд, создавший гоблина, грагнала или гремлина из плоти глупого смертного? Думаешь, я изобрел это изуверство? Я просто принц в длинной веренице
— Прекрати оскорблять меня! — она больше не могла этого выносить. Она была на пределе своих возможностей. — Я не могу…
Весь ее гнев разбился вдребезги, как хрупкое стекло. И вместе с этим она заплакала. Она отвернулась, чтобы спрятать лицо, и отошла от него. Дергая волосы руками, она надеялась, что боль остановит слезы.
— Эбигейл? Что случилось?
Он снова был рядом с ней, звук его глубокого голоса грохотал у нее за спиной. Она вздрогнула: она не слышала, как он подошел. Руки обвились вокруг нее, притягивая ее обратно к своей груди, и вскоре ее обвили и крылья. Его прикосновение было шокирующе нежным, как и его голос.
— Почему ты плачешь?
— Тот факт, что ты не можешь понять, почему я могу плакать прямо сейчас, является одновременно и абсолютно красноречивой, и ужасно удивительной причиной.
Она оттолкнула его руки, но он отказался отпустить ее.
— Теперь ты говоришь как Анфар.
— Возможно, он здесь единственный, у кого есть хоть какой-то здравый смысл!
— Ты действительно говоришь как Анфар. Он тебя научил этому?
Это прозвучало как шутка, но это была плохая шутка. Она попыталась вырваться из его объятий, и на этот раз, к своему ужасу, он отпустил ее. Она вытерла лицо и подошла к одной из мраморных стен, опираясь на нее для поддержки.
— Оставь меня в покое, Валрой.
— Ты знаешь, что я не могу. Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Скоро ты станешь моей королевой.
— Нет, я не стану, — она впилась в него взглядом сквозь слезы. — Я не выйду за тебя замуж. Я никогда не выйду за тебя замуж.
Мягкость в выражении его лица исчезла.
— Ты заключила сделку. Сделку, которая была засвидетельствована. Когда луна начнет убывать и на небе станет темно, когда тени станут самыми глубокими, мы с тобой поженимся. И мы станем единым целым.
— Я разгадаю твой проклятый Лабиринт. Я сделаю это, и я буду свободна.
— Я знаю, что ты попытаешься. И я не могу дождаться, чтобы увидеть, что произойдет. До сих пор это было так удивительно захватывающе, — он сложил крылья за спиной. — О, как тебе вообще удалось добраться до Котла? — он усмехнулся. — Я определенно не ожидал тебя.
— Я попросила деревья о помощи, и они привели меня туда.
С помощью группы сирен и одного селки, который был очаровательно не кровожаден. Но она не стала бы подвергать их опасности, упоминая. Она не знала,
— Интересно… — промычал он, в задумчивости наблюдая за ней. — Ты снова лжешь мне. Но это нормально, — он пожал плечами. — У меня — свои секреты, а у тебя могут быть свои, — выражение его лица внезапно вытянулось. — Пожалуйста, перестань плакать, Эбигейл.
— Я была свидетельницей того, как ты… Ты содрал с него кожу заживо, ты сварил его кожу, ты превратил его в монстра! — ее снова трясло в какой-то идеальной композиции горя и ярости. — Ты ожидаешь, что я ничего не почувствую из-за того, что я видела? Он был всего лишь маленьким мальчиком!
— Он желал своей сестре смерти. Он… — Валрой сделал паузу. — О. О, я понял. Ты не понимаешь, как все устроено.
— Я не знаю, как что-либо здесь устроено, ты, тупоголовая куча коровьего дерьма! — ей хотелось швырнуть что-нибудь ему в голову.
Игнорируя ее гнев, он сделал один осторожный шаг к ней, как будто она была оленем, готовым броситься наутек.
— До того, как вы, люди, пришли в этот мир, мы все были дикими существами, — он прижал ладонь к груди. — Мы принадлежали Земле, а она принадлежала нам. Но люди не состоят из травы, и деревьев, и моря, и пламени, и неба. Вы — такие ведьмы, как ты, — вы близки к нам. Какая-то часть тебя слышит песню о том, кем ты должна была быть. Вы схожи с нами, но вы не такие же, как мы.
Когда он сделал еще один шаг к ней, она быстро отступила и покачала головой. Вытирая слезы, она отвернулась. Его было слишком много. Все это было слишком.
К счастью, он остался на месте и не подошел ближе.
— Мы можем вывернуть людей наизнанку: сделать вас такими, какими вы должны были быть. Мы можем содрать, — он сделал паузу, услышав ее вопль отвращения, — неправильно подобрал слово.
Прочистив горло, он попробовал снова.
— Мы можем сделать вас снова частью природы. Духи, эльфы, пикси, боглы, келпи… мы можем вернуть вас к тому, кем вы должны были быть. Но не нам решать, кем вы являетесь.
Когда она нашла в себе силы посмотреть на него, вопрос был ясно написан на ее лице.
— Этот мальчик только сейчас снаружи отражает то, чем он уже был внутри. Я не смог бы превратить его в гоблина, если бы в душе он уже не был кровожадным кретином.
Валрой сделал шаг ближе к ней.
— Он был десятилетним мальчишкой.
— И?
— Это не имеет значения, даже если ему предназначено было быть злым. Тебе это понравилось! Ты стоял там, смеялся, наслаждался его болью, и тебе это нравилось.
Он улыбнулся, и порочное выражение вернулось на его лице.
— Разве мужчина не должен получать удовольствие от своей профессии?
Он сделал еще один шаг ближе.
Она не пошевелилась, когда он сделал еще один шаг, сокращая расстояние между ними. В нем была какая-то неизбежность. Что-то, чего она просто не могла избежать. Каждый раз, когда он настигал ее — каждый раз, когда он ловил ее, — она чувствовала, как по ней пробегает такой трепет, словно в животе у нее дико извиваются змеи.