Неблизкие

Савицкая Элла

Писец, хоть вой.

Ирке что ли опять позвонить и в гости к ней наведаться?

Она девчонка со способностями. Сосёт улётно, трахается тоже с полной отдачей.

Оборачиваюсь на дверь, за которой осталась стесняшка и поморщившись, отправляюсь к себе за стол.

Как—то не прельщает меня сейчас развратный минет в исполнении Орловой. А вот если бы Лиза…

Блядь, Макс, иди подрочи, а. Это родственница твоя так—то! Пусть и новоявленная.

Упав на стул, сжимаю пульсирующий ствол. Схватив пачку сигарет, подкуриваю одну. Дым колечками

покидает рот.

Чёрт… не курить же просила.

Встаю и подхожу к окну. Открываю его нараспашку.

Глубоко затянувшись, на пару секунд задерживаю дым в легких и только потом выпускаю на улицу.

Сколько там отец говорил, она поживет у меня? Три недели?

«Маг, разговор есть», – падает на лежащий на подоконнике телефон сообщение, отрывая меня от навязчивых маньячных мыслей в адрес стесняшечки.

Зажав губами сигарету, беру его в руку и печатаю ответ.

«На какую сумму?»

«Баксов двести»

«Ок. Завтра позвоню»

«Давай пересечемся. Там еще человечек один тебя спрашивал. Вопрос на пару тысяч»

«Я не свечу фейсом. Ему нужно, пусть пишет на почту»

«Понял. Дам твои контакты. Но со мной—то можешь встретиться?»

Нехотя цокаю. Те вопросы, что решаю я – лично не решаются. И если бы не тот факт, что с Савиным мы знакомы пару лет, хрен бы я куда пошел.

«Да. В обед сойдет?»

«Вполне».

За спиной раздается звук открывающейся двери, напоминая о том, что я теперь живу не один. Отложив телефон, оборачиваюсь.

Из ванной выходит Лиза. В няшной розовой пижаме, состоящей из шорт и свободной майки. Влажные волосы собраны в высокий хвост, открывая на обозрение тонкую длинную шею.

Мои пальцы смотрелись бы на ней охуеть как красиво.

Выставив трость, идет к своей комнате. Не заметив, наступает на пустую банку из—под колы и вздрагивает.

– Максим? – зовет в никуда.

– М?

Услышав, что я около окна, поворачивается ко мне туловищем. Вроде одетая, а моя память подсовывает вариант из ванной и тот, с прозрачной майкой.

Хрипло прокашливаюсь.

– Нужно будет убрать здесь. Я то и дело на что—то наступаю.

– Просто сдвинь её ногой, – несколько раз коротко затянувшись, выпускаю дым в окно.

Тушу сигарету в пепельнице и иду к Лизе.

– Дело не в этом. У тебя здесь бардак.

– Мне он не мешает.

– Он мешает мне. И раз уж мы будем жить какое—то время вместе, давай сделаем так, чтобы нам обоим было комфортно. Пожалуйста.

Раздраженно выдохнув, поднимаю банку и отправляю ее трехочковым в урну около моего стола.

– Чисто. Можешь идти, – впиваюсь глазами в пульсирующую на шее венку и чувствую, как едва успокоившийся меньший, снова приходит в движение.

Да бля…

– Максим, я не хочу ссориться. И обузой быть тоже не хочу. Просто… прошу.

Поднимает голову, как будто может меня видеть. Меня изнутри это дергает.

Сложно вот так, наверное, остаться без одного из органов чувств и полагаться на окружающих.

– Ты не обуза. Уберу все. Не

переживай.

– Спасибо! И еще нужно будет купить продуктов, – разворачивается и неторопливо топает к себе. – Спокойной ночи.

– Спокойной.

Мда… дела.

Лиза здесь только пол дня, а меня уже нагибают по всем фронтам. Уверен, что согласился не зря, Магницкий?

6. Лиза

Выключив свет, нахожу в специальной коробочке капли и наощупь раскладываю их на тумбочке.

Светобоязнь – одно из последствий операции, поэтому закапываю глаза я только в темноте.

Сняв повязку, приоткрываю веки. Приходится несколько раз поморгать. Врач говорил обращать внимание на любой, даже самый малый дискомфорт. Поэтому я максимально прислушиваюсь к своим ощущениям.

Рези и боли нет – это отлично.

Капать капли не тороплюсь. Сначала хочу осмотреться, чтобы хотя бы примерно запомнить расположение вещей в комнате.

Встав, оборачиваюсь. Подсвеченное светом от фонаря пространство небольшое. Из мебели в комнате кровать, шкаф и кажется, сушилка для одежды. По привычке выставив руки вперед, иду к окну.

Я дико скучаю по возможности видеть. Сколько я себя помню, у меня всегда были проблемы со зрением. С самого детства я носила очки, ходила на всякие терапии, диагностики, ела чернику килограммами и пила пачками витамины. Не помогало, зрение упрямо падало, линзы на очках утолщались… Благо хоть позже мне начали делать контактные линзы на заказ, потому что в очках уже становилось стыдно ходить. Но даже тех линз через время стало не хватать. По сути, я никогда не видела четко на сто процентов. Потом добавилось воспаление… И вот теперь я и вовсе крот. Могу видеть только ночью. И то не четко. Предметы плывут, очертания смазанные.

Врач уверял, что так и должно быть. Острота зрения улучшится со временем. А потом, после двадцати пяти лет я смогу сделать лазерную коррекцию и наконец видеть мир таким, какой он есть. А не в звездочках из—за астигматизма.

Вздохнув, выглядываю в окно. Квартира Максима на четвертом этаже. Черные тени деревьев подрагивают от ветра, а на небе сверкают настоящие звезды…

Красиво… Положив ладонь на стекло, несколько минут любуюсь хоть и не четким, но все—таки видом.

Интересно, как выглядит Максим? По фото я примерно помню его внешность, но мне интересно каков он сейчас. Изменился также сильно, как и его тело?

А глаза? Остались такими же наглыми, какими он смотрел со снимка? Если судить по поведению и манере разговора, то да. Если не стали еще наглее.

Усмехнувшись, отворачиваюсь и медленно возвращаюсь обратно. Но дойти не успеваю. В момент, когда я как раз оказываюсь в паре шагов от двери, она открывается и в темноту врывается яркий поток света вместе с Максимом.

– Ауу, – зажмурившись, выставляю вперед руку.

– Воу. Сорри. Выключить?

– Да.

– Ща, – пара шагов, щелчок и шаги обратно, – готово, можешь открывать.