Небо № 7
Шрифт:
В сумке завибрировал телефон. И я почему-то всем нутром чувствовала, что это Макс.
— Алло!
— Маша?
— Да.
— А может, все-таки Света?
— Может, и Света.
— Как твои дела? Рассказывай! Кстати, первый раз вижу, чтобы за номер телефона еще и доплачивали сто рублей. Такой товар, да еще и с предоплатой!
— Ты долго будешь надо мной издеваться?
Он посмеивался. Так расслабленно и спокойно, что не хотелось ни вина, ни спать, ни думать о вегетососудистой
— У тебя очень красивая девушка. — Мне показалось нужным добавить и это.
Макс снова начал смеяться.
— Ну что? Скажешь, что некрасивая? — не могла я выдержать второй по счету смех вместо ответа.
— Да нет, красивая-то красивая, только… Ладно, не важно.
— Почему не важно?
— Ну я сначала хотел сказать, а потом передумал. Не нужно. Стало быть, тебе девушка моя понравилась?
Я поперхнулась:
— Нет, я просто заметила, что она очень красивая.
— Ревнуешь?
Я снова поперхнулась.
Начала откашливаться.
Пыталась делать это как можно тише, чтобы Друг из Бронкса не пришел мне постучать по спине и не испортил такой разговор.
— В смысле? — Иной реакции я выдать не могла.
— Ну что я, не вижу, что ты ревнуешь?
— А какие у меня могут быть права на тебя?
— Дело же не в правах, а в отношении. Что ты там пьешь?
— Чай. Травяной.
— Врешь.
— Вру.
Сзади послышались шаги Друга из Бронкса.
— Ну и долго ты будешь трындеть по телефону?
— Парень твой? — поинтересовался Макс веселым голосом, наперед зная отрицательный ответ.
— Ревнуешь?
Он снова засмеялся.
— Ладно, перезвони мне, как будешь одна!
— А если ты будешь не один?
— Я уж как-нибудь разберусь. Уж если я справился с утилизацией волос с сиденья машины и из спальни дома, то уж с удалением твоих сообщений как-нибудь справлюсь.
— А вдруг я тебе не буду писать?
Он снова засмеялся.
Повесил трубку.
Без «пока» и «привет».
Ну не бред? Мог бы быть и поделикатнее.
Я вернулась на кухню с серьезным выражением лица.
Никак не могу решить, что сложнее — натянуть улыбку, когда хочется плакать, или скрыть свинячий восторг?
— Смотри-ка, ее больше не волнуют ментальные поля! — Ярослав видел в людях больше, чем хотели бы того люди. — И что такого хорошего случилось с нами? Давай делись!
— Да ничего ровным счетом. Правда!
Сашка понял, что я начала врать спустя полчаса после обещания этого не делать. Хотя я лично не могу согласиться с тем, что врала, скорее так — недоговаривала.
Мы ехали домой молча. Мне не хотелось рассказывать о произошедшем Другу из Бронкса — не потому что ревностно относились, а потому что
Когда я зашла в квартиру, мама все еще не спала. Эмиль сильно надрался и полночи блевал в ванной, а она ждала, пока все устаканиться и заливала себя валокордином.
— Где диск Алены Свиридовой? — спросила я с порога.
— Да ты пьяна?
— Нет. Я выпила немного, но пьяной себя не считаю.
Я с закрытыми глазами дотронулась кончика носа и прошлась взад-перед по кромке паркетной доски.
— Ладно, иди спать!
Я двинулась в сторону комнаты, как вдруг мама меня окрикнула, странным таким криком, больше напоминающим шепот:
— Иди сюда. Скажи мне, он знает, что ты моя дочь?
— Ты о ком? — Тут до меня разом дошло, и я внесла поправку. — Нет, с чего ему — он вообще думает, что я Света.
— Телефон ты ему не оставляла?
— Мам, почему ты так беспокоишься?
— Ладно, я скажу тебе правду. Он никакой не издатель. Мы с ним знакомы достаточно давно, еще при моей совместной жизни с отцом романа так и не получилось, легчайший флирт, но ты знаешь, для замужней женщины это оставляет безумные шрамы. Когда тебе под сорок, но ты еще хороша и тебе отказывает легкое как перышко внимание двадцатисемилетний юноша.
— Для тебя он юноша. Сколько ему сейчас?
— Тридцать три. Расскажи мне, какой он в сексе! Прошу тебя!
На мое счастье из душа вышел Эмиль.
И мама переключилась на него, пытаясь уговорить его принять энтеросгель, пока я по-тихому улизнула в свою комнату.
Забурилась под одеяло, задернула сначала шторы, потом нажала кнопку закрытия наружных жалюзи, поставила кондиционер на восемнадцать градусов. Мне все равно, что сейчас июнь — для меня самый настоящий сентябрь в мыслях.
Осталось мне влюбиться в Эмиля, и мы с мамой можем смело убирать Набокова с полок книжных магазинов.
Мне не спалось. Но впервые за долгое время я не думала о жизни и смерти и не придумывала себе страшные болезни, принимая аллергический прыщ за экзему.
Около восьми утра я не выдержала и встала. Побродила по квартире, взяла Фиму и пошла гулять. Мы долго искали клумбочку побольше, чтобы покакать, в результате остановились на зеленом коврике у входа в магазин — к такой траве привыкают собаки, живущие на Остоженке.