Небо без звезд
Шрифт:
Неужели он успел что-то заметить, когда соскользнул капюшон?
Шатин сочла за лучшее твердо и свирепо встретить его взгляд.
– Что такое? – Марцелл поднял руки, показывая, будто сдается. – Я только сказал, что тебе неплохо бы нарастить мяса на костях. – Он чуть склонил голову. – Да ты небось хочешь есть?
– Не надо мне еды, – рыкнула Шатин, чувствуя, как голодной судорогой сводит живот. И указала на оставшийся у него в руке счетчик. – Лучше отдай мою вещь.
Марцелл посмотрел на устройство и снова обратил взгляд к Шатин. Явно задумался. Но у Шатин не было времени ждать,
– Это мое! – заорала она, окончательно теряя терпение. – Отдай!
– Ладно-ладно. – Пожалуй, это было сказано… по-доброму. – Слушай, я предлагаю тебе сделку.
Шатин скрестила руки на груди:
– Я не торгуюсь.
Марцелл подмигнул ей, показав на щипач:
– А мне сдается, ты как раз из тех ребятишек, что не прочь поторговаться.
– Отдай, тебе говорят!
Шатин с каждой минутой все больше наливалась злостью. Да как только смеет этот надменный тип, сверкающий белым мундиром, воровать ее вещи, а потом еще подмигивать и усмехаться? Хоть он и внук генерала д’Бонфакона, это не дает ему никакого права…
– Если пойдешь со мной и позволишь тебя чем-нибудь угостить, то отдам. – Марцелл, дразня ее, помахал щипачом. – Договорились?
Шатин прищурилась. Наверняка здесь какая-то ловушка. Второе сословие в силу своей надменности всегда воображает, будто может легко одурачить любого пустыми посулами. Ну, ее-то не проведешь.
– Пойти с тобой? – недоверчиво скривилась она.
– Да.
– И ты меня накормишь?
Он кивнул:
– Чем захочешь. Сыром. Лососиной. Свежими бриошами. Матрона не знает, куда девать g^ateau.
У Шатин забурчало в животе. Кто бы знал, до чего же она голодна!
«Предатель!» – упрекнула она свой желудок.
Однако не приходилось отрицать: предложение выглядело соблазнительно. Даже очень соблазнительно. И на миг – всего на миг – она позволила себе помечтать обо всех этих невиданных лакомствах. Ощутить на языке вкус настоящего сахара. Впервые в жизни наесться досыта…
Но мгновение слабости миновало, и Шатин вспомнила, кто она и, главное, с кем имеет дело. Она согнала с лица ожесточение и испустила глубокий радостный вздох.
– О месье, – заворковала она, – вы не шутите? Вы и вправду меня накормите, позаботитесь обо мне, поможете?
От такой перемены Марцелл сперва остолбенел, но тут же откашлялся и кивнул:
– Да, конечно.
– О как вы добры, месье! Ну просто ужасно добры! Как мне отплатить вам за такую щедрость?
Марцелл неловко ответил:
– Платить не надо. Я лишь хочу тебе помочь.
Шатин робко шагнула к нему, потупила взгляд:
– Просто я… – Голос у нее прервался, следующие слова утонули в рыданиях. – Я и поверить не мог, что так бывает. Чтобы офицер Министерства был так добр к бедному маленькому оборванцу.
Марцелл смущенно хмыкнул:
– Ну, мне хотелось бы верить, что я не такой, как другие офицеры.
– Да, месье, – хлюпнула носом Шатин, подступая к нему еще на шажок. – Уж это точно. – Она подняла голову и взглянула в глаза Марцеллу. – Других таких простофиль свет не видел!
Не дав ему опомниться, она выхватила свой щипач, развернулась на пятках и бросилась из морга со всем проворством, на какое
– Эй, погоди! – полетел ей вслед крик Марцелла, но девушка бежала быстро. Очень быстро.
Еще секунда – и она вылетела из Медцентра, метнулась в сторону Семнадцатого трюма – к владениям Капитана. Шатин не сомневалась, что этот щеголь скоро кликнет подмогу, а с нее на сегодня хватило дроидов. Слишком долго она ждала этой минуты.
Нынешняя встреча с Капитаном станет последней. Сейчас она была в этом уверена.
На бегу Шатин думала, как просто все вышло. Как легко этот офицерик поверил, что она попалась на его жалкую уловку.
И больше всего Шатин бранила себя за то, что упустила случай стянуть у него что-нибудь ценное – вроде титанового кольца с пальца.
Надо будет исправить эту оплошность, если она еще раз столкнется с офицером д’Бонфаконом.
Глава 7
Шатин
Запыхавшаяся и измученная, Шатин добралась до верхнего этажа крайнего с северо-востока Семнадцатого трюма и еще глубже натянула капюшон. Купе здесь не было. На этой лужайке резвился один капитан Краватт. Пройдя по длинному коридору до самого конца, девушка постучала в толстую дверь из пермастали.
Дверь почти сразу со скрипом распахнулась, и из тени выступила высокая фигура, которая выглядела угрожающе. Шатин опустила взгляд, но голос ее не дрогнул.
– Прошу вас, я хотел бы видеть Капитана.
– Опять? – фыркнул страж, открывая провалы выпавших зубов. – Все не отступаешься, парень? С чего ты взял, что Капитан успел по тебе соскучиться?
Шатин расправила плечи, стараясь выглядеть выше и крепче, чем была.
– На этот раз у меня хватит. Клянусь.
Страж взглянул на нее с сомнением:
– Ты и в прошлый раз это говорил. Однако… – Конец фразы повис в воздухе, но Шатин и так поняла, что он имел в виду.
Она поджала пальцы в сапогах. Кожа их сносилась, поистерлась, а нога у нее еще росла. Скоро из черных носков прорежутся ногти.
– Пожалуйста, – повторила она, поежившись, когда голос сорвался на тонкий писк.
Страж расхохотался:
– Твои мелкие яички скоро совсем отвалятся.
Он открыл дверь шире и дал ей знак войти. Следом за стражем Шатин прошла по тускло освещенному коридору, обходя скопившиеся под трещинами крыши дождевые лужи. У Рубки страж остановился, остался в проходе, а Шатин шагнула внутрь.
Рубка всегда приводила ее в восторг. Семнадцатый трюм был самым высоким из старых кораблей. Отсюда даже в самый дождливый день открывалась чуть ли не вся Валлонэ. Пологие холмы и сырые низины. Море Секана и ржавые причалы слева, а справа – ряды фабрик и заводов, ферм и теплиц. И конечно же, Ледом, царственно возвышающийся на самом высоком в городе холме, освещенный призрачным сиянием искусственного сол-света. Шатин силилась представить, как это выглядело пятьсот пять лет тому назад, когда Трюм № 17 на гипервояжере ломился на эту планету сквозь космическое пространство, оставляя позади гибнущий Первый Мир. Когда звезды были всего лишь огромными яркими светочами. Когда ее предки сидели в своих купе, грезя об обещанной им на Латерре лучшей жизни.