Небо Мадагаскар
Шрифт:
– Трудно сказать что-то одно, комплекс причин, но главная состоит в том, что Карабах центр мира, в нем заключены тайны жизни и смерти, тайна бессмертия. В нем сокрыта тайна Иакова и его борьбы.
– Какие писатели оказали на вас влияние?
– Больше философы, а писатели – Цой, Кобейн, Меркьюри. Они писали строки – ряды в зале, концертном.
– Люди – их тексты?
– Теперь разрозненные их книги ходят на работу, ездят в машине и пьют вино и коньяк.
– Давно вы пишете?
– Двадцать
– Много, знаете как. Пишете постоянно?
– Нет, путешествую, смотрю мир.
– Вы пишете свои тексты в кафе?
– Пока нет, но хочу. Кофе, сигареты, письмо.
– Романтично, вы знаете. Сколько времени у вас уходит на книгу?
– Бывает – год, бывает – три месяца.
– Считаете?
– Так кажется.
– Не пробовали писать на другом языке?
– Изучал армянский – не вышло. Русский родной.
– Отлично. Пишете только романы?
– Нет, не только они.
– Трудно писать, понимая, что литература сейчас на отшибе?
– В наших силах вернуть ей центр.
– Думаете?
– Уверен. За то, что сейчас никому не нужно, завтра может начаться бойня.
– Интересно. Литература что дает человеку?
– Космос.
– Не телескоп?
– Телескоп – ручка, из который в глаз стекают чернила – черный-пречерный космос.
– Печорина вспомнила.
– Да. Он черен, поэтому ему нет места среди белых.
– Как проходит ваш день?
– Кофе, сигареты, прогулка, работа за нетбуком или смартфоном.
– Много в день пишете?
– Нет, редко такое, две-три страницы.
– Близок ли вам Есенин?
– Трудно сказать, поэмы после революции очень круты у него. Видимо, небо раздвинулось в 1917 году и стали возможны открытия и откровения. Там есть место и космосу.
– Космос – это ведь то, что вырвалось из головы человека?
– Да, скорее всего, и не исключено, что он вернется обратно.
– В уменьшенном виде?
– Он пасся.
– Есть советы писателям?
– Писать о том, что не знаешь. Там возможны открытия.
– Писатель – Колумб?
– И он.
– А как же тогда уничтожение индейцев?
– Бумага была исписана?
– Да, потому что – стерка.
– Ластик?
– Конечно, да.
– Стирание красной пасты?
– Восстание против учителя.
– Именно. Хорошо.
– Не геноцид. Никак. И последний вопрос: чей Карабах?
– Он всех.
– Благодарю вас. Ваше интервью выйдет в газете или как предисловие к книге.
– Хорошо.
– До свидания.
Они встали и пошли в разные стороны, исчезли из вида друг друга. Мага зашел в кафе и заказал кружку пива. Сделал глоток и задумался, пока к нему не подсели парень и девушка. Они представились именами Андро и Осень. Тоже выпили
– Что за пиво? – спросил Андро.
– Краснодарское, – молвил Мага.
– Ну а у нас немецкое.
– Хорошо.
– Это да, – согласился Андро.
Осень улыбнулась и сделала глоток пива.
– Карабах – это черепаха, – сказала она.
– Морская? – спросил Андро.
– Конечно. Она на поверхности моря.
– Она не перевернута? – поинтересовался Мага.
– Нет. Зачем? Но была. И ее хотели зажарить и съесть.
– Кошмар, – сказал Мага на слова Осени.
Осень взяла чипсы и сухарики, положила их на середину стола и предложила всем есть.
– Карабах мужского пола, – продолжила Осень, – когда он найдет себе самку и спарится с ней, вскоре десятки Карабахов распространятся по всему миру.
– Страшно, – промолвил Мага.
– Это только начало, – проговорил Андро.
Они продолжили пить, разомлели и раскраснелись, стали ужасно молодыми и честными, стали вынимать деньги из карманов и совать их друг другу в руки. Даже вставать иногда и обниматься. Пожимать руки друг другу. Пить из чужих бутылок, хотя слово «чужие» стало чужим и лишним. Мага зачитывал куски из романа, Андро слушал, Осень скучала. А вообще были будто на сцене, будто сотни людей смотрели на них. Всем было хорошо, ракеты не падали, бомбы не взрывались. Пули – пчелы – не дарили кровь, то есть мед, из постоянных тел.
– Мед, мед, мед! – спела и воскликнула Осень.
– Мед течет по жилам, а пчелы его выпускают наружу, – отметил Андро.
В это мгновение в дверях показался мужчина, представился Маге Николом и сел с ними за стол.
– Это наш друг, – произнес Андро.
Никол взял азербайджанский коньяк и разлил его в рюмки.
– После пива можно коньяк, – сказал он.
– Ты тоже пил пиво? – спросил его Мага.
– Ну, было дело вначале.
Парни продолжили пить, а Осень закружилась по залу.
– Я Осень, – шептала она, – вы видите не девушку, нет, перед вами прохлада, дождь, листопад. Вот так вот. Нам всем светло. Ведь облако – это парус, а молния – это мачта.
Мага глотал коньяк, делал небольшие глотки, впитывал небеса и гром, впускал рычание «КамАЗа» себе внутрь. «Озвереть можно запросто, только надо понять, какие насекомые – это безумие, а какие – психическое здоровье, какие животные – солнце, какие – луна, а какие – земля. И надо делить людей и их сознание на кастрюлю и крышку». Мага сделал еще глоток, сощурился, вздрогнул и посмотрел на Андро. Тот сидел в телефоне. На какое-то мгновение Маге показалось, что он видит, как файлы летят из головы в смартфон и обратно, будто wi-fi работал, связывая сознание Андро и телефона.