Небо начинается с земли. Страницы жизни
Шрифт:
Когда же дело доходило до соревнования, пусть с самыми лучшими друзьями, Чкалов всегда стремился быть первым, и только первым, не уступить в борьбе, обогнать соперника.
Однажды Чкалов предложил Байдукову «подраться» в воздухе. Чкалов хотел показать молодому летчику лобовые атаки истребителей. Оба поднялись в воздух и разошлись на положенную дистанцию, примерно на два километра друг от друга.
Самолеты на огромных скоростях устремились навстречу. С каждой секундой сокращалось расстояние между ними. Вот осталось каких-нибудь пятьсот метров, а они мчатся точно
Механики, наблюдавшие «бой» на встречных курсах, рассказывали потом, что самолеты, подойдя друг к другу в лоб, одновременно полезли вертикально вверх. Все ближе и ближе сходились их колеса, казалось, вот-вот они пожмут друг другу «лапы». Первым сел Байдуков. Через минуту приземлился Чкалов. Он был взволнован и стал кричать на молодого летчика:
– Дурак, так убьют тебя!
– По-моему, и ты не из умных, если лезешь на рожон, – ответил Байдуков. – Тебе нужно было ложиться в вираж.
Чкалов буркнул:
– У тебя такой же упорный характер, как и у меня. Мы с тобой обязательно столкнемся. Лучше ты, Байдуков, сворачивай первый, а то так по глупости и гробанемся…
С Александром Васильевичем Беляковым Чкалова познакомил Георгий Филиппович Байдуков, считавший, что лучшего штурмана в советской авиации, чем Беляков, не найти. В то время Беляков вел в Академии имени Н. Е. Жуковского научно-исследовательскую работу в области новейших методов самолетовождения.
С такими надежными товарищами, как Байдуков и Беляков, Чкалов готов был лететь по любому, самому сложному и трудному маршруту.
Любимец ребят
Чкалов любил рассказывать друзьям о своих детях. Иногда он слишком увлекался и потом спохватывался:
– Может быть, это вовсе не интересно…
При встречах Чкалов всегда расспрашивал меня о моих ребятах. Как-то раз он зашел ко мне. Моя десятилетняя дочь Вера и одиннадцатилетний сын Вова под разными предлогами то и дело заглядывали в кабинет. Валерий Павлович позвал их. Через несколько минут они втроем уже беседовали как старые приятели.
– С детьми я отдыхаю душой, – не раз говорил Чкалов, и это относилось не только к его собственным детям.
И ребята отвечали летчику горячей любовью. Когда Чкалов выступал где-нибудь в школе или на пионерском сборе, они внимательно слушали его, боясь пропустить хоть слово. Потом тихонько пробирались к его машине и прятали в ней свои подарки: модели самолетов, рисунки, вышивки, а иногда и стихи собственного сочинения.
Чкалов гордился тем, что ему удалось пробудить в детских сердцах пылкую мечту о подвиге, любовь к Родине. Его радовала любознательность, одаренность, смелость детей. Каждый раз, возвращаясь из школы, из детского дома или после пионерского сбора, он с увлечением рассказывал, какие интересные вопросы задавали ему ребята, как они живо на все реагируют, с гордостью показывал подарки от детей.
– Ты педагог и, конечно, лучше меня знаешь детскую психологию, – говорил Чкалов жене. – Но я уверен в одном: новое поколение
Чкалов любил вспоминать, как в день возвращения в Москву с острова Удд к нему подошел на аэродроме маленький мальчик и, ухватившись за рукав его куртки, попросил:
– Нагнись, дядя Чкалов, я хочу тебя обнять!
Приехав с аэродрома домой, Чкалов нашел у себя много цветов. Среди них он заметил красную розу. Роза едва-едва начала распускаться. К ее стеблю ленточкой была привязана записка. В ней говорилось:
«Дорогой Товарищ Чкалов!
Вы прилетели раньше, чем я думала, она не успела распуститься. Поставьте ее в банку с водой.
Ура! Да здравствуют славные летчики-герои!
Катя Брускова».
Большая задушевная дружба связывала Чкалова с детьми. Он говорил ребятам:
– Я уважаю вас, мои младшие товарищи, и немножко завидую вам. Вы увидите то, о чем я могу только мечтать. А может быть, увидите и еще больше. Жизнь иногда одаривает так щедро, что и мечты, самые яркие, самые смелые, не успевают за ней.
Своим примером Чкалов воспитывал в детях высокие, благородные чувства. Помню, с каким возмущением и горечью рассказывал он мне, как десятилетний мальчик, который жил в одном с ним доме, грубо пошутил над пожилой женщиной и еще похвастался товарищам.
– А ведь вообще-то он неплохой мальчишка, сердечный, – говорил мне Валерий Павлович. – Когда понял, что наделал, стыдно ему стало. Я его знаю, он к моему Игорю ходит. Энергии у парнишки хоть отбавляй. Скучно ему, вот он и придумывает себе различные «подвиги». И он не один такой, – задумчиво и немного печально добавил Валерий Павлович.
Я вспомнил об этой беседе, когда прочел в «Пионерской правде» обращение Чкалова к пионерам и школьникам Советской страны: «Не всякий риск благородное дело». Потом оно было издано отдельной брошюрой. В нем были следующие взволнованные строки:
«…По-настоящему смелый человек никогда не будет рисковать без смысла, без цели, без необходимости.
Когда герои-летчики полетели спасать челюскинцев, это была смелость. Разве не было тут риска? Конечно, был. Самолет мог заблудиться в тумане, мог обледенеть, мог в случае порчи мотора пойти на вынужденную посадку и разбиться о торосистые льды. Это был риск, смелый, благородный, но рассчитанный и обоснованный. Люди рисковали своей жизнью ради спасения жизни других. Они делали это по для того, чтобы поразить мир, а для того, чтобы выполнить долг.
А вот когда ребята прыгают с трамвая на трамвай, хватаясь за поручни, когда они так рискуют жизнью, – это не геройство, а просто глупость.
Нам нужны храбрые люди, но мужество воспитывается не на трамвайной подножке».
Чкалова никогда не покидало сознание большой ответственности за детей. К беседе на пионерском сборе он готовился еще более тщательно, чем к выступлению перед «взрослой» аудиторией.
Однажды юная пионерка преподнесла ему неумелые, но искренние стихи собственного сочинения и добавила: «Хочу быть такой, как Чкалов!»