Небо Одессы, 1941-й
Шрифт:
Командир полка назначил на вечер разбор полетов. Капустина попросил выступить как бы основным докладчиком. Он сначала отказывался, мол, какой там у меня опыт. Но потом согласился, понял, что сам факт победы имеет большое моральное значение.
Комэск самым подробнейшим образом разобрал бой, нарисовал схему боевых порядков противника, показал, с какой стороны группа вела атаку, наше прикрытие. Точные расчеты и выкладки. Прямо тебе академия! Такой разбор принес нам всем большую пользу. Во время ужина неожиданно слышу: Череватенко, на выход!
Что бы это могло случиться, на ходу стараюсь
Вот так новость! Честно признаться, я как-то совсем забыл, что жена в родильном доме находится, голова была другими заботами наполнена.
Меня качали с таким же энтузиазмом, как и Капустина. Поздравляли, желали на этом не останавливаться. Холостяки Шилов, Серогодский, Педько снисходительно посмеивались.
В самый разгар этого неожиданного "семейного" торжества к нам подошел комиссар полка Николай Андреевич Верховец с каким-то незнакомым офицером. Невысокого роста, в ладно пригнанной форме, он сразу привлек наше внимание.
– Вот, товарищи, прошу любить и жаловать! Комиссар эскадрильи Семен Андреевич Куница! - представил нам новичка Верховец.
– Примите и мои поздравления! - сказал новый комиссар, протягивая мне руку.
Говорил он с заметным украинским акцентом, слегка заикаясь, но этот маленький дефект не только не мешал ему, но придавал его речи какое-то неуловимое очарование. Семен Андреевич с первых минут расположил к себе летчиков. У него была приятная, открытая улыбка и привычка во время беседы плавно водить рукой.
Он сразу стал расспрашивать, как нам воюется, а мы выкладывали свои огорчения: дескать, не везет нашей четверке, зря небо утюжим.
Комиссар проинформировал о положении дел на фронтах. Советские войска с боями отходят на восток, нанося врагу огромные потери в живой силе и технике. Гитлер просчитался, надеясь легко и быстро расправиться с Красной Армией.
– Так что работенка вам будет! - улыбнулся Куница. - Предстоят жестокие сражения. Но дело наше правое, победа будет за нами!
Комиссар эскадрильи просто и естественно вошел в коллектив. Сын бедного крестьянина из Черкасской области, он работал секретарем райкома комсомола, принимал активное участие в коллективизации села.
Закончил Качинское летное училище, работал там инструктором, из Качи и приехал в 69-й полк на должность комиссара эскадрильи.
На следующий день вражеская авиация совершила налет на Одессу. Было сброшено десятка два фугасных бомб на жилые дома по улицам Ленина, Дерибасовской, в Малом переулке. Никаких военных объектов там не было. Очевидно, и этот налет был предпринят с целью посеять панику, подавить волю одесситов к сопротивлению. Но люди не дрогнули. Мне как раз довелось быть в те дни в городе. Проходя через парк имени Шевченко, я увидел большую группу - в основном женщин и стариков. Сгрудившись под кроной широкого платана, они слушали агитатора. Вокруг была изрыта земля, видно, люди работали - рыли окопы и в перерыве собрались послушать сводку о положении дел на фронтах.
Повязанная по самые брови платком женщина, сидя на бруствере, читала статью о боях за Одессу, Услышав знакомую фамилию, я остановился. "Летчик
Налеты на город все учащались. Бывало, что на день по несколько раз объявлялась воздушная тревога, в разных местах падал на город смертоносный груз. Но нигде не наблюдалось паники, растерянности. Заслышав отбой, жители выходили из бомбоубежищ, и улицы снова заполнялись пешеходами.
И снова - деловые, уверенные лица, шутка, смех. Спешили автомашины, громыхали по булыжной мостовой подводы, батальон морской пехоты, печатая шаг, следовал на передовую, и песня рвалась в небо, заставляя учащенно биться сердца:
Полетит самолет, застрочит пулемет,
Загрохочут железные танки...
Город напряженно трудился, готовясь к долгим и тяжелым боям. Среди трудящихся развернулось широкое движение за создание истребительных батальонов и народного ополчения. Бойцы батальонов патрулировали улицы, охраняли важные в военном отношении объекты, вылавливали вражеских лазутчиков, диверсантов и провокаторов. Народные ополченцы систематически овладевали военными знаниями, готовясь по первому зову выступить против врага с оружием в руках, девушки готовились стать медсестрами.
Глава V.
Счет открыт
Счет сбитых фашистских стервятников изо дня в день увеличивался. Воздушные бои проходили, как правило, при количественном перевесе противника, но мы воевали не числом, а умением.
Вскоре с победой возвратился командир первой эскадрильи капитан Асташкин. Михаил Егорович принадлежал к поколению старших, уже обстрелянных летчиков. Он участвовал в финской войне, был награжден. Докладывая майору Шестакову о результатах полета, скупой на слова, неразговорчивый Асташкин сказал коротко;
– Задание выполнено, потерь нет.
Зная характер капитана, Шестаков усмехнулся:
– Меня интересуют подробности, Михаил Егорович... Асташкин молча поднял два пальца, что означало: сбили двух.
Все, кто находился в землянке, рассмеялись, а Михаил только плечами повел: мол, к чему слова тратить, и так все ясно.
Подробности этого боя уточнили лейтенанты Тележенко, Рожнов и Кузяров, летавшие с капитаном.
Патрулируя над передним краем, наша группа встретила девять "Юнкерсов", шедших курсом на Одессу. Ведущий сбил одного с первого же захода. Противник растерялся, начал сбрасывать бомбы куда попало. Прикрытия у него не было, и это во многом облегчило положение наших ребят. Асташкин вторично атаковал с близкой дистанции и послал второго на землю. Враг был окончательно деморализован и поспешил поскорее убраться,
Мастерски проведенный бой четверки Асташкина прославил 69-й полк на всю страну: в последних известиях о нем вскоре сообщило Советское информбюро. Агитаторы провели беседы о подвиге летчиков второй и третьей эскадрилий, а Михаилу Егоровичу пришлось выступить на разборе полетов. Ассистентом у него был Иван Рожнов, один из лучших учеников комэска, летчик смелый, находчивый и решительный. К сожалению, провоевал Иван недолго. В конце июля он погиб в неравном воздушном бою восточнее Аккермана.