Небо остается нашим
Шрифт:
* * *
Вторая половина февраля застала нас в небольшом городке Слупе. Весна еще только шествовала с далеких берегов Атлантики. По ее. дыхание уже чувствовалось и здесь.
Внезапно наступила оттепель. Аэродром раскис до такой степени, что шасси самолетов увязали в грунте и у моторов не хватало силы, чтобы оторваться от земли. Нам приходилось вытаскивать машины на руках. Вытянешь, бывало, самолет,
Нужно было что-то предпринимать. По предложению майора Бершанской и инженер-капитана Озерковой решили построить для взлетно-посадочной площадки деревянный настил. Интенсивность вылетов, конечно, уменьшилась, но хорошо было уже и то, что полк снова действовал.
С оттепелью пришла непогода. То сутками моросил надоедливый мелкий дождь, то сыпал мокрый липкий снег. Летать приходилось под самой кромкой облаков, на высоте 400-500 метров. А в таких условиях тихоходные По-2 ничего не стоило сбить из крупнокалиберных пулеметов. Во всяком случае, доставалось нам от них основательно. Сплошь и рядом самолеты возвращались из полетов с изрешеченными плоскостями. Техники латали их [207] на скорую руку; в результате крылья многих машин вскоре стали походить на потрепанные лоскутные одеяла.
Но вот что характерно. Как бы ни было тяжело, наши девушки оставались оптимистами, не теряли чувства юмора. Помню, мы с Сашей Акимовой возвратились из опасного полета. А могли и не вернуться - крылья машины сплошь были посечены пулями, и мы диву давались, как это ни одна из них не угодила в мотор, а то и в штурмана или в летчицу. Надо представить себе состояние экипажа после такой переделки! Между тем у Саши еще хватило выдержки, чтобы пошутить, после того как она внимательно осмотрела нашу «ласточку» и пощупала каждую дырку в ее крыльях. Под конец мы обе пришли к выводу, что выскочили из переделки весьма удачно, раз не придется перетягивать плоскости. Этой операции в нашем полку боялись пуще всего на свете: летчик и штурман, оставшись «безлошадными», вынуждены были сидеть без дела.
Вскоре мы с Акимовой чуть было не попали в такое неприятное положение. Мы бомбили тогда немецкие позиции в районе Нойенбурга. Мощная облачность не позволяла подняться выше 400 метров. Дул сильный порывистый ветер, крупный липкий снег залеплял козырек кабины. Земля еле-еле просматривалась.
– Погодка, чтоб ей пусто было!
– ворчала всю дорогу Саша.
– Как теперь прикажешь ориентироваться?
– Ничего, - успокаивала я, - фашисты выручат. Без внимания они нас не оставят. А начнут палить пулеметы - вот тебе и ориентиры.
Враг в самом деле встретил нас еще на подходе к цели сильнейшим огнем крупнокалиберных пулеметов.
– Хороши ориентиры, - со злостью бросила Акимова.
– Я бы предпочла сама искать цель, чем пользоваться такими указками.
А обстрел был действительно мощным. За шумом мотора я, конечно, не могла слышать, как пулеметные очереди с сухим треском пропарывали перкаль плоскостей, но обостренное за годы войны чутье позволяло безошибочно определять эти моменты. Несколько пуль чиркнуло по козырьку кабины штурмана, и на нем
– Тьфу, черт, - обругала она кого-то. [208]
– Что там у тебя?
– осведомилась я.
– Высотомер разбили, паразиты!
Чтобы уйти от огня, я ввела самолет в облака, а через минуту вновь вывалилась из них. И вовремя. Как раз под нами, резко выделяясь на фоне потемневшего снега, извилистой черной лентой потянулись окопы.
Акимова отбомбилась и дала курс в сторону своего аэродрома. Возвратились мы тогда благополучно. Но на аэродроме, осмотрев наш самолет, старший техник эскадрильи Маша Щелканова покачала головой:
– Вот это отделали вас… На плоскостях и без того заплата на заплате, а теперь и вовсе живого места не осталось.
– Неужели будете перетягивать?
– испугалась Саша Акимова.
– Посмотрим… Может, обойдется и на сей раз.
И обошлось…
* * *
В жарких боях дни летели незаметно. К концу февраля войска 2-го Белорусского фронта продвинулись так далеко, что осталось совсем немного до берегов Балтийского моря.
В это время в полк пришла радостная весть. Девяти нашим лучшим летчицам и штурманам - Надежде Поповой, Руфине Гашевой, Екатерине Рябовой, Ирине Себровой, Наталье Меклин и Евгении Жигуленко - присвоили звание Героя Советского Союза. Ольга Санфирова, Вера Белик и Татьяна Макарова были удостоены этой высокой воинской награды посмертно. Теперь в полку стало четырнадцать Героев. Помимо этого, орденами и медалями была отмечена большая группа девушек. Сашу Акимову и меня наградили орденом Красного Знамени…
Я очень люблю поэзию и много лет назад записала для себя стихи Владимира Карнеко «Дорога под небом». Они потрясли меня:
. …Прошли мы пятнадцать, и двадцать,
И сотни, и тыщи шагов.
И небо устало качаться
На лезвиях наших штыков…
По звездам идем и по солнцам,
Топча каблуком облака…
А чья- то звезда оборвется,
И в роте не хватит штыка… [209]
«Дороге - конец…» - замирая,
Мелькнет в голове у бойца.
Он так и затихнет, не зная,
Что нет у дороги конца.
Затихнет, не зная, что следом
Торопятся маршевики,
Шагают, упавшее небо
Успев подхватить на штыки…