Небо остается нашим
Шрифт:
Несколько дольше стояли мы в большом селе Новосады, утопавшем в садах. Между двумя рядами домов здесь тянулась широкая улица. Ее-то, не мудрствуя, мы и приспособили под взлетную полосу. Самолеты завели под деревья, приткнули хвостами к палисадникам.
Беспокойное это было время. Вокруг по лесам прятались уцелевшие от разгрома гитлеровцы. Одни группы покорно сдавались в плен, другие же, состоявшие из матерых нацистов, пытались любой ценой прорваться к своим. Эти были опасны, и нам постоянно приходилось быть настороже. Пулеметы и автоматы всегда держали наготове. Ночью
Не обошлось и без комического происшествия. Однажды глубокой ночью всех, кто был свободен от полетов, всполошил душераздирающий визг поросенка. Просто так поросята ночью не визжат. Значит, этого потревожили, и скорее всего - голодные гитлеровцы.
Девушки вскочили на ноги, схватили оружие.
– Бежим выручать свинину!
– крикнул кто-то в темноте.
– А то, чего доброго, останемся без продовольствия!
Завязалась перестрелка. Где-то на околице застрочил [188] пулемет, в небо взвилась осветительная ракета. Фашисты - а это действительно были они - вынуждены были ни с чем убраться восвояси.
Вскоре все стихло, и свободные от нарядов девушки легли отдыхать. Примостилась и я. Только стала засыпать, тишину разорвал выстрел. Снова все всполошились, опять схватились за оружие. Но на этот раз тревога оказалась ложной. Выяснилось, что потревоженный шумом и перестрелкой чей-то теленок выскочил из хлева в сад и бродил там, пока не приблизился к часовому. Тот перепугался и выстрелил.
Утром пятнадцать бойцов из батальона аэродромного обслуживания, вооружившись автоматами и гранатами, отправились к реке на разведку. Примерно через полчаса со стороны реки отчетливо донеслась перестрелка. Прибежавший связной сообщил, что обнаружена большая группа немецких солдат и что требуется наша помощь.
В воздух тут же поднялись шесть самолетов. Нагруженные бомбами, они сделали круг над Новосадами и ушли в направлении большой рощи, откуда слышались выстрелы. Группу возглавила Серафима Амосова, за ней летели Дина Никулина, Катя Пискарева, Рая Аронова, Таня Макарова и Ира Себрова. Остальные экипажи находились на аэродроме в полной боевой готовности. С небольшого холма на окраине деревушки нам было хорошо видно, как, отделившись от самолетов, на головы гитлеровцев, засевших в роще, полетели бомбы.
Второго вылета не потребовалось. Через полчаса все было кончено - враг выкинул белый флаг. Наши маленькие самолеты прекрасно справились с задачей дневных бомбардировщиков. Более двухсот гитлеровцев сдалось в плен. Нестройной колонной они прошли по деревне, с удивлением глядя на девушек в летной форме.
А был и такой случай. Произошло это недалеко от Красного Бора. Самолет, обслуживаемый техником-лейтенантом Галей Пилипенко, при выполнении задания получил серьезное повреждение, и работникам ПАРМ надлежало его восстановить. Полк уже ушел на запад. На опушке леса осталось только «семеро смелых» с одной-единственной винтовкой. Работа продвигалась быстро. Но в лесу, вокруг стоянки, блуждали враги. По ночам Галя стреляла из винтовки, чтобы отпугнуть гитлеровцев. Трое суток прошло
Из предосторожности Пилипенко приказала немцам не приближаться и выслать представителя для переговоров. Таким представителем оказался переводчик. Назвав себя, он объяснил, что в их группу входят остатки штаба части во главе с генералом.
Гитлеровцев обезоружили и отправили на сборный пункт пленных. А техник-лейтенант Галя Пилипенко была представлена к поощрению за проявленную смелость и выдержку…
Подобный же случай произошел и в населенном пункте Мир, где одно время стоял наш полк.
Однажды днем мне в паре с Серафимой Амосовой пришлось вылетать на разведку новой площадки. Мы шли плотным строем и осматривали с бреющего полета местность. В районе станции Негорелое, юго-западнее Минска, откуда гитлеровцы были уже изгнаны, самолеты попали под обстрел.
«Кто стрелял?» - недоумевали мы. Пригляделись внимательно и увидели группу немцев. Они вели огонь из автоматов. У машины Амосовой пробили плоскость. Получил повреждения и мой самолет. Выполнив задание, мы вернулись на место базирования.
После этого случая заместитель командира полка гвардии капитан Амосова настояла, чтобы перед командованием дивизии был поставлен вопрос об оснащении всех наших По-2 пулеметами. Этого требовала обстановка. И очень скоро на всех машинах были установлены пулеметы. Кроме бомбардировки целей мы теперь могли еще и обстреливать их. Днем пулемет мог оказать хорошую услугу как при обнаружении гитлеровцев, разрозненные группы которых еще бродили по нашей земле, так и при встречах с вражескими истребителями в воздухе.
В боях, в скитаниях с одного аэродрома на другой дни бежали быстро и незаметно. Наступление советских войск развивалось все шире. 16 июля фашистов выбили из Гродно, а вскоре наши передовые части ворвались на южную окраину Белостока, завязав уличные бои в черте города. Полк перебазировался на аэродром в Главаче. Оттуда мы продолжали летать на бомбежку немецких переправ через Супрасль, что протекает в нескольких километрах севернее Белостока. [190]
В Белоруссии мы долгое время базировались невдалеке от прославленного полка «Нормандия - Неман». Мы искренне восхищались мужественными летчиками, которые в небе России боролись и за свободу своей родной Франции.
После войны мне довольно часто приходилось встречаться с прославленными французскими летчиками, которые внесли достойный вклад в разгром нашего общего врага. Со многими из них я искренне подружилась. И как же приятно было мне прочитать в книге «Нормандия - Неман» французского летчика Франсуа де Жоффра, сражавшегося одно время рядом с нами, строки о нашем полке:
…Пока на фронте относительно спокойно. Вечерами мы читаем, пишем письма или играем в карты. В черном беззвездном небе время от времени пролетают одиночные невидимые самолеты, гул которых долго слышится в тишине ночи. Это ночные бомбардировщики или самолеты, выполняющие специальные задания.