Небо после бури
Шрифт:
– Каринна… подожди…
Но ее уже нет. Лишь небесам известно, когда я смогу найти ее снова.
Я и без того зол на этих наглецов, а исчезновение Каринны только подливает масла в огонь. Если бы не они, мне удалось бы выудить у нее хоть что-нибудь.
Я двигаюсь по ветру, направляясь на север, и размышляю о том, стоит ли убить их сразу или просто припугнуть. Добравшись до Сумеречной реки, я не останавливаюсь. Для духов эта река – путь на другую сторону. Для меня это просто река. Но сегодня, когда я пролетаю над водой, утренний туман, поднимаясь к небу, доносит до меня обрывки
Страдание. Не физическое страдание, а нечто гораздо более мучительное. Душевная боль.
С тех пор как я научился ходить с ветрами, я множество раз пересекал эту реку, но ни разу не спотыкался. Я перешагивал через нее, точно подо мной был ручеек, а не водный поток такой ширины, что дюжина торговых барж разместится от одного берега до другого.
Но чья-то боль сокрушает меня, и я падаю в ледяную воду. Что-то хватает меня – чьи-то руки тянут меня вниз с такой силой, что кожа на руках и ногах начинает трещать и лопаться…
«Джинны!» Я отчаянно сопротивляюсь, выныриваю на поверхность и, отплевываясь, плыву к дальнему берегу. После нескольких месяцев постоянных тренировок я стал сильнее и яростными ударами сбрасываю нападавшего.
Низкая уловка, подстеречь меня в реке – но рано или поздно это должно было случиться.
Выбираясь на берег, я готовлюсь к новой схватке. Но река выглядит как обычно – сильное течение несет ее воды к морю. И в ней никого нет – никого враждебного. Я осматриваю руки и ноги.
Ни царапины. А я был уверен, что мои раны начали кровоточить.
У меня возникает искушение снова нырнуть в воду, но потом я вспоминаю о нарушителях. Теперь мой путь лежит на северо-восток, и я чувствую, как мокрая одежда, волосы и ресницы покрываются ледяной коркой. Ветер бьет мне в лицо, злобный и коварный. Уже второй раз за эту неделю я направляюсь к границам Земель Ожидания, чтобы вышвырнуть прочь глупцов, осмелившихся вторгнуться на запретную территорию.
Выясняется, что глупцов не двое и не трое, а целая компания.
Точнее, толпа – почти сто человек. Я вижу солдат в шлюпках, которые обстреливают из луков кучку людей, сгрудившихся на узкой полоске берега у самых скал. И эти несколько человек сражаются с дюжиной воинов-Меченосцев.
Сразу за отмелью вздымается отвесный утес, и несколько узких, опасных тропинок ведут наверх, в мое царство.
– К Лесу, Тас, беги!
Кричит высокий, смуглый рыжеволосый мужчина – он чем-то напоминает молодую женщину, которая сражается рядом с ним. Ее доспехи покрыты вмятинами от ударов, плащ превратился в лохмотья. Капюшон скрывает ее лицо. Но я ее знаю. Я знаю ее манеру двигаться, цвет ее кожи, ее фигуру.
– Лайя! Осторожно! – Это темнокожий Книжник с длинными черными волосами. Он сражается с тремя легионерами, успешно удерживая их на расстоянии коротким кинжалом, а еще – я прищуриваюсь – облако из сотен фей отвлекает его противников. Феи защищают Книжника со свирепой, несвойственной для них преданностью. Тем временем Лайя резко разворачивается, молниеносным движением натягивает тетиву и убивает воина, подкравшегося к ней сзади.
– Уведи Таса отсюда немедленно! –
Со стороны Леса доносится стон. Возможно, Пророк сказал правду, и Маут чем-то занят. Но он все равно чувствует, когда чужак ступает на его территорию. И ему это не нравится.
– Вы перешли границу Земель Ожидания, Леса мертвых. – С этими словами я выхожу из-за деревьев. Мне нет нужды кричать – благодаря магии Маута мои слова доносятся до светловолосой женщины, сражающейся спина к спине с другой Маской. До Книжника с феями и Лайи. До солдат. И все они, подняв головы, смотрят на меня с изумлением и суеверным страхом.
– Вам нельзя здесь находиться, – продолжаю я.
Один из легионеров сплевывает кровь и бросает злобный взгляд на своих людей.
– Кто-нибудь, стреляйте же в этого сукина…
Не договорив, он хватается за горло и падает на колени. Солдаты в ужасе пятятся.
Когда Меченосец, упав навзничь, царапает ногтями песок, я переключаюсь на остальных и применяю свою силу. Они должны понять: с Землями Ожидания шутить нельзя. Я вытягиваю из них жизнь – у всех, кроме ребенка. Задыхаясь, солдаты ковыляют по мелководью к своим шлюпкам. Мое внимание занято оставшимися людьми, которые тоже сражаются за каждый глоток кислорода.
Я должен их убить. Права была Шэва, когда оставляла у границы изуродованные тела. Эти постоянные нарушения отвлекают меня. У меня нет времени на это.
И тут ребенок, спрятавшийся за камнем, начинает кричать. Его отчаяние что-то пробуждает глубоко внутри меня, и я не могу дать названия этому чувству. Я ослабляю хватку.
Чужаки жадно хватают ртами воздух. Те четверо, что оставались на берегу, бегут вверх по тропе, дальше от солдат. Ребенок выходит из укрытия и пристально разглядывает меня. Рыжеволосый мужчина выступает вперед и берется за рукоять меча.
– Ты, – говорит он.
«Дарин, – вспоминаю я, когда он приближается. – Его зовут Дарин».
– Я считал тебя достойным человеком, – шипит он, – но ты…
– Ну-ну, тише. – Высокий черноволосый Книжник останавливает Дарина. Стайка фей куда-то исчезла. – Давай не будем злить существо, когда-то звавшееся Элиасом. Ведь именно ему предстоит провести нас через эти земли.
– Не трогай меня, Муса…
– Я не стану вам помогать. – Как им такое в голову могло прийти? – Немедленно убирайтесь.
– Ни черта подобного. – Элен – нет, Кровавый Сорокопут – поднимается на утес. Ее одежда пропитана кровью, она тяжело хромает. Сорокопут поглядывает на Меченосцев, которые пока отступили, но не отплывают. – Если ты, конечно, не хочешь остаток дня заниматься нашими призраками… Ох…
– Осторожно, Сорокопут. – Маска подхватывает ее.
Что-то в нем притягивает мое внимание, какой-то инстинкт заставляет присмотреться к нему получше. Этот человек что-то значит для меня, и я для него тоже. Но что? Я его совершенно не помню.