Небо примет лучших. Второй шаг
Шрифт:
В том, что мальчишка в рабстве у этого человека особо не страдал, я видел. Он был сыт, здоров, никто не бил его, не шпынял и не издевался над ним. Работал – да. Но и сам хозяин с утра до поздней ночи не разгибал спину. Даже переживал за своё живое имущество.
– Ладно, – сдался хозяин. – Договорились. Десять серебряных монет – и Унур ваш.
Раб за моей спиной громко, с облегчением выдохнул.
Глава 3
Баня на горячих источниках
Время, проведённое на свободе, определённо ударило
Я спрятал свой документ в котомку, и груз за плечами показался гораздо тяжелее. Пока Унур собирался, меня то и дело тянуло поправить лямки и проверить поклажу. Даже бесконечно терпеливый Тархан не выдержал и предложил переложить часть вещей в корзину раба.
– Нет-нет, всё в порядке. Мне не тяжело, – заверил я его.
«Это простая формальность. Стоит дойти до первого чиновника – и Унур вновь станет свободным. Никто не будет смотреть, кому он принадлежал. Будут заниматься оправданием клана, собирать уцелевших родственников и разбираться с имуществом. Я своё родовое имя не указал, а Октаев в империи много», – успокоил я себя.
Унур взял еды в дорогу, попрощался с работниками. Я окинул его придирчивым взглядом и вздохнул. Одежда на рабе не изменилась, добавились лишь обмотки на ногах да сандалии. В простецкой рубахе и старых штанах путешествовать, конечно, было можно. Но это было очень неудобно при плохой погоде. Что ж, как новый хозяин я был обязан позаботиться о своем «имуществе» и купить ему новую одежду хотя бы в Ногоне, городке, который лежал у горячих источников.
Мы распрощались с хозяином постоялого двора и вышли на дорогу. Унур поначалу был робким и тихим.
– Господин, – неуверенно обратился он ко мне. – Примите мою благодарность. Без вашего вмешательства справедливость бы так и не восторжествовала.
Я кивнул и молча улыбнулся.
– Но почему вы вмешались? – спросил Унур с глубоким искренним недоумением. – Зачем вам возиться со мной?
– Скажем так… – Я немного подумал, прежде чем подобрал слова. – Когда я могу помочь, то стараюсь не проходить мимо. Иначе какой из меня вышел бы жрец?
– О-о… – уважительно протянул Унур. В широко распахнутых глазах засветилось восхищение, и я, не выдержав, с преувеличенным вниманием уставился на дорогу.
Умывшись и зачесав влажные волосы на затылок, Унур стал выглядеть совсем по-детски. Возраста не добавляли ни пухлые щёки, ни круглый лоб, ни открытый взгляд – ничего. Однако развитое тело и высокий рост не давали назвать раба ребёнком.
– Сколько тебе лет, Унур? – спросил я, устав гадать.
– А? О… Мне пятнадцать, – ответил Унур. – А вам, господин жрец?
– Двадцать пять.
– Ого! Какой вы, оказывается, старый! А выглядите
Я рассмеялся.
– Двадцать пять, по-твоему, старость?
– Ну… Нет? – Унур ссутулился, почесал в затылке, и я подумал о том, что с такими манерами его и правда сживут со свету. Люди, управляющие кланами, не сутулятся, не чешут в затылке и уж тем более не улыбаются так, что зубы пересчитать можно. Неужели, кроме знания о своих корнях, мальчишке ничего не дали? Впрочем, когда бы рабы успели это сделать? Судя по всему, их покупали не слишком знатные люди для облегчения своей жизни. Работа изо дня в день с рассвета до заката – вот что занимало клан Хуай последнее столетие. Как, будучи рабом, воспитывать наследников? Удивительно, что кровь клана вообще сохранилась.
Задумавшись, я не сразу понял, что Унур продолжал говорить.
– Прости, что?
– Я говорю, повару на постоялом дворе тоже двадцать пять, но он выглядит старше. Он такой огромный, здоровый, наверное, из-за того что работает на кухне и мешки всё время таскает. Другие жрецы все такие обветренные, загорелые, а вы нет. Вы словно с картинки сошли. У вас и кожа белая, и руки совсем не грубые. Даже у господина палача руки в мозолях. Ну, из-за меча. А у вас нет…
Я неловко рассмеялся и перебил глазастого мальчишку прежде, чем он начал задавать совсем неудобные вопросы:
– Какой ты наблюдательный! Мой покровитель – Нищий принц, бог странников. Он оберегает меня в пути от всех напастей. Да и кровь у меня такая – приходится беречься. Видишь, от солнца прячусь, ношу доули. – Я поправил широкие полы шляпы и добавил: – Ты же не против, если мы сначала зайдём в бани? Я понимаю, тебе хотелось бы поскорее стать свободным. Но мы уже намерились хорошенько вымыться. Не откажешь?
– Вот теперь вижу, вы не из знати. Знатный никогда бы не спросил раба, против он или нет. Так только простые делают, – заметил Унур и покачал головой. – Нет, конечно, не против.
Мы вышли из постоялого двора на рассвете, и потому путь выдался лёгким. Солнце только набирало силу. Воздух был свежим и приятным, а ясное небо показывало, что новой грозы не нужно опасаться. Редкие путники, поначалу сонные, быстро встряхнулись и превратились в бодрый ручеёк, спешивший достигнуть конечной цели до того, как солнце высушит землю и от дорожных камней повалит жар. К счастью, на постоялом дворе нам не соврали. Бани и впрямь располагались близко. Мы пришли в Ногон как раз в то благодатное время дня, когда солнце уже поднялось над горами, земля прогрелась, но воздух ещё полнился свежестью.
Старая, но любовно вычищенная дорога, ухоженные поля, на которых тут и там работали люди, небольшой городок с весьма оживлённым рынком – всё радовало глаз.
Мы прошлись между торговых рядов, рассматривая товары и яркие вывески. Я нашел Унуру крепкую обувь и добротный лёгкий плащ, который укрыл бы и от жары, и от дождя. Тархан купил железные рыболовные крючки и специи с солью. Мы немного поглазели на различные диковинки и, когда солнце начало припекать, решили идти к горячим источникам.