Небо в подарок

Штаний Любовь В.

– Мне не ясно, - подбоченившись, визгливо вступила рыжая самоубийца.
– с чего это ты раскомандовалась? Думаешь, кэп поддержит? Как бы не так! Если он переступит порог трансформации - от тебя мокрого места не останется! Мы тоже сдохнем, но ты - первая, раз с ним так близко якшаешься!

– Айа!
– Капитан рванулся к лагортианке, но я толкнула его в грудь.

– Сиди! С этой я и сама справлюсь...

– Как же! Справится она! Да я за Ддварчика тебя... Бульк!

– Мясное рагу, медленно стекающее с головы рыжей, пахло умопомрачительно.

– Никогда не лезь

ко мне, - процедила я. разбивая о миску, временно ставшую каско-шляпой, первую тарелку.
– Будешь гадить в моей комнате, побрею налысо!
– Звяк! Вторая тарелка разлетелась на кусочки.
– А вякнешь еще в сторону Торадина...

– Бдзыньк, звяк! Парой стаканов стало меньше.
– Глаз на попу натяну и скажу, что так и было!

Потерявшая ориентацию лагортианка зашипела, но тут из ванны розовыми снарядами вылетели три вращающихся вокруг своей оси поклона. Почти одновременно врезались в грудь рыжей, извазюканную моим почившим далеко не с миром ужином. Девушка вскрикнула и плашмя упала на пол. Миска на ее голове жалобно дзэнькнула и распалась на две равные половинки.

– Дура! Думаешь, я поверю, что тебе Ддвар не нужен?
– зашипела Айа похлеще любой змеюки.
– Капитан - монстр, а ты делаешь вид...

– Бряк!
– Плетеное блюдо с фруктами словно само подвернулось под руку, и новая «маска» украсила злобное личико ревнивицы и хамки.

– Я тебя предупреждала, - отчеканила я, покрепче завязывая узел покрывала и собираясь вытащить незваную гостью из каюты за волосы.
– Довела!

Никого тащить не пришлось. Мимо, прямо в дверь, как мяч в ворота, просвистел багровый рогатый клубок, и мои поклоны в полном составе, торжествующе чирикая. подхватили рыжую.

– Стоп!
– крикнула, направляясь к девице, пытающейся выплюнуть ставшую кляпом местную сливу.

Поклоны замерли, озадаченно пискнув. А я подошла, остановилась напротив сиреневого лица, с любопытством глянув на синее нечто, надежно залепившее рот «красотки». Даже пальцем в него потыкала. А потом:

– Завтра, как отмоешься и придешь в себя - извинишься. Может быть... только «может быть!» - я тебя прощу.

Катя?
– Возмущенно-испуганный вскрик Лишуга заставит обернуться.

Парень стоял, взвалив демона на плечо, и переводит растерянный взгляд с меня на сестренку в лапках поклонов и обратно.

– Извини, солнце, но твоя сестра - законченная идиотка. Мало того, что она учудила в моей комнате разгром и на меня наехала, так еще и капитана монстром обозвала.

– Но, Катя...
– Он покосился на окаменевшего Торадина, который явно едва сдерживал желание самостоятельно провести «разъяснительную беседу». Нет уж! Я видела, как тот со штурмовиком разобрался. Оно мне надо?
– Но, Катя, наш кэп серьезно болен и... в определенном смысле он действительно монстр.

И это - мой герой? Так говорить о заболевшем человеке? То есть лагортианине? Тем более, таком, как Торадин?!

– Даже если он, по-вашему, монстр, - проговорила, с трудом держа себя в хрупком подобии рамок приличия. И сорвалась на крик: - Даже если он монстр, это - мой монстр!!! Вон отсюда или я за себя не отвечаю!

Незваных гостей из каюты как ветром

сдуло, а я плюхнулась на пол и заревела, едва «Капля» закрыла дверь Так обидно, так несправедливо! И даже не знаю, когда очередной придурок ворвется в мою спальню, ванную или гостиную с очередным бредовым обвинением! Сколько можно? Несколько дней подряд изгаляются, а я даже дверь не могу закрыть так, чтоб очередной псих не ворвался. То с кирзачом, то с веником наперевес... Ведь даже не двери - стены ломают, лишь бы нервы потрепать! И опять не поем нормально!

Еще и Торадина обозвали! Я знаю, каково это, быть бельмом на глазу. Знаю, как встречные отводят глаза, чтобы не смотреть на инвалида в коляске. И как ни старайся не замечать косых взглядов, как не убеждай себя в том. что болезнь просто пугает здоровых, это все равно, очень горько и обидно. А тут прямым текстом. Сволочи!

– Катя?
– Меня осторожно погладили по плечу.
– Не плачь, пожалуйста.

Я бы не плакала, да остановить истерику просто не было сил. Потеря крови, стрессы и все остальное сложились в одну кучу Постоянные качели от хорошо к плохо, и обратно бесили. Непонимание и откровенное предубеждение местных - доводило до нервного тика.

Вернувшиеся поклоны жалобно чирикали над нами, а я все ревела и ревела. Ревела, чувствуя, как меня осторожно поднимают на руки. Ревела, когда Торадин нес ванную. Ревела, даже когда на глаза попалась восстановленная раковина.

Как Лишуг мог так гадко... Ангел-хранитель! Я же думала, он человек, а он сволочь! В очередной раз всхлипнув, почувствовала, как все вокруг проваливается в темноту.

Док в который раз за сутки купировал воспаление третьего уха у координатора потоков. Нельзя так нервничать представителям его расы. Тем более, у Дорна уже хроника, и только работа у стабильно уравновешенных лагортиан позволяла обходиться без медикаментозным лечением уже четвертый год. До полного излечения оставалось каких-то несколько месяцев и вот теперь вся работа Урагу под хвост!

Зеленые уши непрестанно дергались и повышенным трением хрящевых оснований повышали температуру близ очага воспаления. В итоге - нервная возбудимость, тик и... Замкнутый круг!

– Успокойся, - увещевал его целитель.
– Если бы не твоя аллергия вкупе с боязнью замкнутого пространства, отправил бы в анабиоз на пару недель.

– Н-н-н-н-н-ельзя без координатора потоков, - слегка заикаясь, протянул Дорн, судорожно стискивая в лапах странный предмет.
– А если тоннель? Или пространственная петля? Как без ста-ста-ста-билизащих пространственно-временных течений?

– Можно подумать, сейчас от тебя был бы толк, - буркнул Док, в глубине души признавая правоту собеседника.
– Давай я тебе хотя бы дозу снотворного вколю? Выспишься и заодно немного придешь в себя.

– Не-е-ет, только не это!

– Но почему?

– Так Епть же! Ей мой подарок не понравился и, наверняка, землянка не успокоится теперь просто так. Я понял, земляне -страшная раса. Как ты думаешь, что это?

Дорн сунул под нос целителю тонкий сверкающий металлом штырь, на одном конце которого удерживалась странная красно-зеленая конструкция из кожи.