Небо внизу

Стешенко Юлия

Мгновенная язвительная веселость схлынула, и на Тео накатил ужас, прозрачный и острый, как битое стекло.

Куда она едет? Зачем? С кем? Как будет выплывать в этом неведомом, равнодушном, чужом мире?

Она здесь одна. Совсем одна. Единственный человек, который искренне к ней привязан — вздорная, склочная бабка, но даже эта привязанность — только иллюзия. Старуха привязана не к Теодоре. Она любит девочку, которая исчезла навсегда. А Теодора — фальшивка, оборотень, которых занял чужое место.

Так. Стоп. Нет. Хватит.

Это просто поездка. К морю. У Теодоры есть деньги, есть дом

и есть мозги. Этого достаточно, чтобы выжить.

Да, придется терпеть рядом с собой этого туповатого контрактного. И что же? Так даже лучше! Если он заметит какую-то странность, то просто не поймет ее. А все необходимые знания об обыденной изнанке этого мира у парня имеются. Если Тео не поймет простую вещь — спросит у контрактного. Он слишком туп, чтобы заподозрить неладное. Будут проблемы посложнее — обратится к людям из списка. Сошлется на болезнь, остаточные аберрации рассудка — ну кто же откажет в помощи бедной-несчастной сиротке. Ну а если дела пойдут совсем плохо — можно вернуться сюда. Под крылышко старухи Дюваль.

Это нормальный план. Рабочий. Теодора справится.

Не дожидаясь помощи контрактного, Тео решительно распахнула дверцу и залезла в экипаж. Внутри пахло кожей, соломой и пылью, сиденья оказалась неожиданно мягкими, и подголовник — удобным.

На кадиллак, конечно, но не так уж и плохо.

Откинувшись на спинку, Тео прикрыла глаза.

Господи, как же она устала справляться.

Тео ожидала приключения. Может быть, страшного, может быть, увлекательного — но приключения. А получила бесконечную скуку. Дорога уныло тянулась вдаль, мимо окон плыли грязные, едва подернутые первой весенней зеленью поля. С бурых проплешин взлетали в небо стаи каких-то пичуг, оглашая окрестности криками, до удивления похожими на детский плач.

Читать Тео не могла — от постоянной тряски укачивало. Рукоделия она не знала. Спать надоело. Чтобы хоть как-то развеять душную монотонность дороги, Тео пересадила контрактного с облучка в экипаж. Оказавшись в салоне, парень немедленно забился в угол и ссутулился, втянув голову в плечи, как старая угрюмая черепаха. На неловкие попытки Теодоры завязать беседу он реагировал короткими «Да, госпожа», «Нет, госпожа» и «Как прикажете, госпожа». Как будто с роботом разговариваешь.

Но Тео не сдавалась — и все-таки выцарапала из контрактного чуть-чуть информации. Томас Макбрайд. Двадцать один год. Работает по контракту пять лет. Семья — отец, мать и три младшие сестры. Видятся редко.

— Редко — это сколько? — задала очередной вопрос Тео, и контрактный затих, как подвисающий компьютер.

— Раз в год. Или два, — наконец-то выдал он ответ.

— Почему так редко?

— А зачем им видеть меня чаще?

И правда — зачем? Человек, застрявший на границе между поденщиком и нищим, не самая лучшая компания для девочек-подростков.

Как он вообще ухитрился получить крупный заем в семнадцать? Неужели банковский работник не видел, кому деньги дает? Хотя… А может быть, в этом и соль. Дать заведомо невозвратный кредит, получить дармового рабочего и вернуть в результате сумму, значительно превышающую первоначальные затраты. Конечно, мистер Томас Макбрайд не выглядел таким уж перспективным вложением.

Но кто знает, кто знает. Может быть, аренда контрактных приносит триста процентов дохода и банки готовы костьми лечь, чтобы увеличить количество работников.

— Госпожа, подъезжаем к деревне, — постучал рукоятью кнута в стекло кучер. — Останавливаемся? Тут неплохой трактир, можете поужинать.

Обрадованная хоть каким-то развлечением, Тео энергично согласилась. Кучер, получив пару медяков, торопливо скрылся в местной пивнушке, а Теодора в компании контрактного направилась в трактир.

Внешне он ничем не отличался от заведений, стилизованных под ретро-эко-этно шарм. Грубые деревянные столы, такие же табуреты и развешанные под потолком веники сушеных трав. Пахло мятой, сельдереем и дымом. Тео опустилась на стул у окна, стянула перчатки и с облечением помассировала руки. Постоянное трение о душную лайку раздражало.

— Что будете? — тут же подскочил к ней официант, тощий и угловатый, как швабра. — Тушеная капуста, тушеный кролик, тушеный гусь, тушеные бобы и телятина.

— Тоже тушеная? — рискнула предположить Тео.

— Именно. Тушеная телятина. И кофе.

— Что ты будешь? — обернулась Тео к контрактному. Тот поднял от столешницы равнодушные светлые глаза.

— Что прикажете. Я все ем.

— Допустим. Но что-то ведь любишь больше? Капусту или бобы?

Тот помолчал, что-то взвешивая внутри.

— Бобы.

— Кролик, гусь или телятина?

На туповатом плохо выбритом лице мелькнула то ли растерянность, то ли удивление.

— Не знаю, госпожа. Что закажете.

Тео почему-то очень хотелось дожать его, выдавить четкий ответ хотя бы на этот элементарный вопрос. Ну какого черта? Выбрать из трех вариантов блюд — что тут сложного?!

Но собственная раздраженная настойчивость казалась нелепой и неуместной.

— Телятина, — выбрала за контрактного Тео. — А мне капусту с кроликом. И два кофе.

— Один нормальный, один желудевый? — уточнил официант, застыв с четырьмя загнутыми и одним оттопыренным пальцем. Видимо, этот оригинальный метод успешно заменял ему ручку и блокнот.

— Почему желудевый? Нормальный, — удивилась Тео.

Кто вообще пьет желудевый кофе? Ну, кроме безумных поклонников ЗОЖ, но эти даже заваренным сеном не брезгуют.

— Сию минуту, — переломился в поклоне официант, метнулся в кухню и вскоре вернулся с наполненным подносом.

Капуста оказалась чудовищно жирной, крольчатина — жесткой, а кофе безбожно кислил. Пока Тео вяло ковыряла свою порцию, контрактный торопливо забросил еду в рот, как кочегар — уголь в топку, и вытер тарелку корочкой хлеба.

— Кошмарный кофе, — пожаловалась ему Теодора.

— Как скажете госпожа. Вам виднее.

— Мне? Почему мне виднее? А у тебя что же, своего мнения нет? — не выдержала бессмысленной овечьей покорности Теодора. — Ты пьешь кофе. Чувствуешь его вкус. Он тебе нравится или нет?

Контрактный сосредоточенно поглядел в ополовиненную чашку.

— Да, госпожа. Он сладкий.

В следующем трактире Тео попросила вместе с кофе принести сахарницу — и завороженно наблюдала, как парень сыплет в чашку одну ложку за другой.