Небо внизу
Шрифт:
Судя по всему, во внезапной болезни кузины Герберт увидел свой шанс. Если она умрет, соперников в получении наследства не останется. Но Тео очнулась и даже более-менее оправилась — вот ведь несчастье! И теперь единственным шансом для Герберта было доказать, что Теодора — это вовсе не Теодора, а нечто совсем иное.
Пока что никто не воспринимал его попытки всерьез.
Пока. Что.
Потому как на самом деле Герберт был прав. И если он найдет способ как-то проверить свои предположения — у Тео будут проблемы. Очень большие проблемы.
Дневник уходил все дальше
Постоянные конфликты с бабкой, под которую несчастный кузен никак не мог подладиться.
Унизительная дружба с Теодорой, которую Герберт считал исключительной дурой, но сжимал зубы, терпел и улыбался.
Учеба в университете — мучительно сложная, унылая и голодная. Денег у кузена явно было немного, а бабка помогать отказывалась.
«Она считает, что если я достаточно талантлив, то заслужу оценками стипендию. А если нет, то незачем и учиться. Ладно, пусть так. Допустим. Допустим! Но почему тогда она оплачивает академию для этой тупоголовой дурочки???» — ярился в дневнике Герберт. И Теодоре было искренне его жаль.
А через несколько страниц всплыло главное.
Почему моя жизнь должна зависеть от каких-то случайностей? Да, эти случайности трагические, и я не могу приуменьшить горе, которое постигло несчастную старуху. Потерять любимого сына, и потерять так нелепо! Если бы он умер после долгой болезни, старуха успела бы смириться с неизбежным. Если бы погиб на поле боя — утешалась бы осознанием героического величия его смерти. Но нет. Это был самый заурядный несчастный случай. Кони понесли, повозка свалилась с моста, и Роджер Дюваль с супругой ушли под воду как камень.
Если бы Роджер не поехал на прием к губернатору… Если бы кони тогда не испугались… Если бы кучер справился с упряжкой… Если бы дверцу экипажа не заклинило… Я могу назвать десяток таких вот «если бы» — но зачем? Цепочка событий тянется только в одну сторону, и отмотать ее назад невозможно. Роджер Дюваль утонул, а вместе с ним и мое будущее. Потому что чертова старуха погрузилась в заботу о несчастной сиротке. Она отдает Теодоре все — деньги, драгоценности, ценные бумаги, а требует взамен лишь одного — чтобы она была похожа на любимого сына.
А я! Как же я? Единственная моя вина в том, что я — сын своей матери. А вся вина моей матери в том, что она — не мужчина. Не сын. Не продолжатель рода. Вздорная старуха была помешана на Альберте и едва ли замечала родную дочь. Теперь эту эстафету равнодушия принял я. Можно заработать для старой кошелки сотни золотых, можно восстановить имение, открыть новый материк и покорить воздушное пространство. Все равно я буду недостаточно хорош. Потому что я не Роджер и не сын Роджера.
Теодора получит все. А я так и останусь нелепым приживалой — а потом, когда бабка умрет, сестрица вступит в права наследования и вышибет меня из дома, как безродного пса.
Как же я все это ненавижу. Как ненавижу!
Медленно выдохнув, Теодора закрыла тетрадь. Стрелки часов приближались к половине десятого, и нужно было убираться из комнаты — а самое важное она узнала.
Герберт
По этому поводу нужно было что-то делать. И срочно.
Глава 7
Тео положила в рот еще один кусочек тушеного мяса. Рядом тщательно, с усердием работала челюстями старуха, перемалывая жесткую говядину в питательную массу. Чуть дальше уныло ковырялся в тарелке Герберт.
Повариха обладала поразительным умением превращать любое блюдо в унифицированный набор жиров, белков и углеводов. Вроде бы насыщает организм, но удовольствия от еды — никого.
С другой стороны — может, все совершенно иначе? Может, стартовый набор продуктов так плох, что безвкусное рагу на тарелке — это вершина поварского таланта? А без него все было бы в разы ужаснее.
— Сегодня говядина особенно хороша, — громогласно провозгласила госпожа Альбертина, и Тео с Гербертом многозначительно закивали.
Да, хороша. Чудесна. Необыкновенно тонкий вкус.
— Что у нас с наймом работников? — старуха перевела взгляд на Герберта. Тот равнодушно повел плечами. — Нужно восстанавливать второе крыло дома. Если фундамент сползет еще дальше, стена треснет.
— За те деньги, что мы предлагаем, строителей не найти. Могу взять в банке контрактных — но вы же знаете, бабушка, что будет в итоге. Мы потратимся на договор, а потом все равно придется нанимать нормальных работников — чтобы сделали фундамент и починили то, что сломают контрактные.
— Так проследи за ними. Ты же умеешь общаться с контрактными.
— Благодарю за доверие, бабушка, я прилагаю все усилия. Но как бы я ни усердствовал, вынуждая контрактных работать тщательно — я просто не знаю, что именно они должны делать. Мои знания о фундаментах ограничиваются тем, что фундаменты должны быть. Поэтому нам нужен как минимум один профессиональный строитель, который определял бы направление работ. А это — повторюсь — деньги, которых сейчас нет.
Тео молча поворачивала голову от одного собеседника к другому. У нее были некоторые соображения по поводу того, как сэкономить деньги.
Не так давно Тео ознакомилась с концепцией использования контрактных. Она была до смешного проста. Люди, не вернувшие вовремя крупную ссуду, получали выбор: полная конфискация имущества в пользу банка, каторжные работы за воровство или контракт. Банкрот мог отработать долг — естественно, за минимальную помесячную оплату и с минимальными же правами.
Банк предоставлял контрактных в срочную аренду. Любой желающий мог заключить договор, получив необыкновенно дешевого наемного работника. Правда, квалификация у контрактных была чудовищно низкая, а мотивация к труду — нулевая. Нормальные люди с достаточными и востребованными профессиональными навыками либо не берут неподъемные кредиты, либо вовремя их возвращают. Тео не питала никаких иллюзий по поводу несчастных обанкротившихся страдальцев.