Небо за стёклами (сборник)
Шрифт:
И сразу исчезла. Нелли Ивановна осталась одна. Она взглянула в зеркало, увидела свое лицо с усталыми глазами, взялась руками за щеки и вдруг почувствовала себя такой ничтожной и маленькой, что невольно тихо заплакала.
Пал Ростов.
Через город сплошным потоком потянулись беженцы. Опой нехитрый скарб они везли на лошадях, волах и даже на коровах, впряженных в легкие самодельные тележки. Над тележками были кое-как устроены шатры, укрывающие от солнца и непогоды. В шатрах ехали сонные дети, темнолицые старухи. Сзади
День и ночь через город гнали скот. Печально мычали коровы. Казалось, страшному бедствию не будет конца.
В эти дни к Долинину явилась группа актеров. Они требовали немедленного отъезда. Борис Сергеевич, не глядя на них, забарабанил пальцами по столу:
— Мне обещали машины, но дают очень мало, я добиваюсь хоть минимально необходимого количества.
— Но, Борис Сергеевич, ведь так мы можем остаться у немцев.
— Не следует поддаваться панике — время еще есть.
Но актеры не были согласны с Долининым, они заявили, что ждать, пока в город ворвутся враги, не намерены и просят не судить их, если они станут действовать сами.
Долинин пожал плечами, сказал:
— Я несу ответственность за имущество.
К вечеру выяснилось, что город покинула большая часть труппы. Кое-кто из актеров уехал еще раньше. Заменить было некем. Назначенный спектакль не состоялся. У дверей театра вывесили никого не удививший аншлаг: "Спектакль отменяется ввиду болезни исполнителей".
С женой Долинин почти не разговаривал. Он все время о чем-то напряженно думал. Вставал в шесть утра, чтобы первым услышать сводку, затем возвращался, закуривал и говорил так, будто речь шла о чем-то не очень его касающемся:
— Смотри-ка, немцы идут и идут.
А под окнами днем и ночью шли войска. Гремела конная артиллерия. Куда-то ехали казаки в запыленных шароварах с красными лампасами.
Нелли Ивановне посчастливилось: на улице она встретила знакомого подполковника — завсегдатая театра. Он служил в училище, расположенном в городке. Нелли Ивановна обрадовалась, решила — раз училище здесь, беспокойство преждевременно. Однако подполковник был крайне удивлен, увидев ее.
— Как, вы еще тут? — спросил он.
— Половина труппы уже уехала. Муж ждет машин. Ему обещали.
— Машины вряд ли будут, — покачал головой военный.
— Но ведь у нас декорации, костюмы, ценности на сотни тысяч.
Подполковник печально улыбнулся:
— Декорации! Мы вынуждены оставлять нечто подороже.
— Но, вы думаете…
— Завтра может быть уже поздно. Знайте, я далек от паники, но положение более чем серьезно.
— Скажите, немцы близко?
— Ближе, чем вы
Вероятно, у нее был совсем беспомощный вид, потому что подполковник посмотрел на часы и вдруг сказал:
— Ну, вот что, сейчас без десяти четыре. В семнадцать, или, говоря по-штатски, в пять, мы покидаем город. Если вещей будет немного, можем взять вас с собой.
Они условились о месте, где будет ждать машина.
Нелли Ивановна бросилась домой. Она почти бежала по улице, но на нее, кажется, никто не обращал внимания.
К счастью, Долинин был дома. Он сидел в старой качалке и курил, откинувшись на спинку.
— Знаешь, — торопливо и волнуясь начала Нелли Ивановна, — немцы совсем близко. Это говорю не я, это сказал Виктор Петрович — подполковник…
Долинин поднялся, положил папиросу.
— Успокойся. Пожалуйста, без паники.
— Я не паникую, но если военные…
— Мы с тобой штатские, Нелли.
— Он сказал, что завтра будет уже поздно. Нам дадут место в машине. Надо собраться немедленно… Только самое нужное.
— Ты шутишь. Бросить все вот так, на произвол…
— Бог мой, о чем ты говоришь… Может случиться — мы пойдем пешком.
Долинин сделал протестующий жест рукой:
— Превратиться в беженца? Никогда!
— Да пойми же, каждый час они могут оказаться здесь. Что же тогда? Ведь уехало уже столько наших. Ты должен немедленно распорядиться, чтобы все эвакуировались.
— Нелли, у страха глаза велики. Уехали те, кому наиболее необходимо. Ну, те, кому больше всех угрожает…
— Как это? Кому? Я не понимаю тебя.
— Не будь ребенком. Членам партии и евреям.
— А тебе, а нам?! Разве есть какая-нибудь разница?
Нелли Ивановна была поражена.
Долинин начал раздражаться:
— Ну ясно же есть разница, и даже очень большая, разумеется, с точки зрения их убеждений. Поэтому я понимаю тех, кто не ждет. Но, думаю, что все не так страшно, как рисует твой Виктор Петрович, хотя он и военный человек. Ведь не слышно даже стрельбы пушек. Не впустят же их в город просто так, без сопротивления. Взгляни, в домах полно народу. Ну а бежать голыми… Что мы будем делать там без монтировки, без костюмов… Кому мы нужны в таком состоянии? Концертный ансамбль! Бродячая труппа по аулам…
Нелли Ивановна все еще не верила, что это происходит наяву, что она в самом деле слышит эти спокойные, циничные рассуждения. И вдруг она словно впервые увидела перед собой настоящего Долинина.
— Ты… Ты в самом деле? — Она не находила слов.
— Но пойми, — продолжал он. — Я не имею права рисковать судьбой людей… Да и в конце концов, мы же всего-навсего актеры — комедианты, как говорили некогда. Мы умеем только развлекать… Ну, будь же умницей. — Он взял ее руку и заговорил тихо и вкрадчиво: — Нельзя же слепо верить всему, что пишут в газетах. Может быть, можно переждать…