Небоскребы магов
Шрифт:
– Да, конечно. Я хитрый. На всякий случай, как только вернулся на корабль, принял меры… Эй, Понсоменер!
Понсоменер подбежал, взглянул на Фицроя, тот кивнул, и парняга без разбега прыгнул через борт.
Фицрой схватил свернутую веревочную лесенку и бросил конец следом.
– Сейчас увидишь…
Через минуту между волнами у борта вынырнула голова Понсоменера, Фицрой указал на лесенку в двух шагах левее, Понсоменер с трудом подплыл, ухватился и начал взбираться, держа в одной руке мой мешок
Я упал на колени и поспешно разодрал в стороны липучку, выхватил винтовку, в водонепроницаемом мешке она в полной сохранности.
Фицрой сказал довольно:
– Понсоменер прыгнул с мешком и веревкой за борт, там привязал под днищем у самого киля. С корабля все унесли еще при нас, но под него заглянуть не догадались!
Грегор крикнул:
– Вон там корабли идут наперерез!
– Быстро они, – сказал Фицрой с тревогой. – Дисциплинированный народ. Или здесь только армия…
– Тем хуже для них, – сказал я люто. – Эти сволочи ответят за все! Даже за то, что я в семь лет с самоката упал и ногу вывихнул.
Он жадно смотрел, как я опустил ствол на край борта, сосредотачиваюсь, давно не создавал зажигательных пуль, вдруг да не получится… Тем более что просто зажигательных сейчас практически нет, разве что в музее, я разбирал и кое-как создавал бронебойно-зажигательные и зажигательно-разрывные…
С третьей попытки пуля все-таки появилась, я поспешно нажал на скобу. Идущий наперерез нам корабль прет, как и шел, я напрягся, создал еще и еще, но только с пятого выстрела нос судна расцвел пламенем.
Фицрой довольно вскрикнул, я выстрелил еще трижды, уже точнее. В парус стрелять бесполезно, пуля проходит насквозь, не успевая воспламенить, но когда всадил в мачту, там сразу вспыхнул жаркий огонь, побежал вверх, а парус загорелся с величайшей готовностью.
За нашими спинами Грегор орет, торопя матросов, корабль заметно наклонило, избегая столкновения с загоревшимся, я перенес огонь на два, что прут за ним, и поджег оба после десятка выстрелов.
Фицрой крикнул победно:
– Все!.. Они горят!
– Это не все, – сказал я злобно. – Грегор, пройди на малом ходу мимо пристани. Да поближе!
Грегор крикнул:
– Есть, капитан!
Но в голосе звучала опаска, даже Фицрой посерьезнел.
– Ты что задумал?
– Хамильгерн слишком уж ликовал, – ответил я. – Надеялся на щедрую награду от короля за нашу поимку! Вот теперь пусть расскажет, что я говорил насчет как аукнется, так и откликнется.
Фицрой покачал головой.
– Ух ты ж и злобный.
– Я адекватный, – огрызнулся я. – Меня не трогай, и я никого не трону.
– Правда?
– В общем, – ответил я. – Исключения не в счет. По крайней мере, так справедливо, хотя кто теперь знает, какая она, справедливость? Но зло должно быть наказано!
Фицрой пробормотал:
– Впервые слышу.
Грегор уже развернул корабль и вел его к пристани. Там начала собираться толпа в блестящих в лунном свете доспехах, видно и без оптического прицела, суетятся и машут руками, но в жестикуляции больше растерянности, чем угроз, хотя есть и такие, вижу, что прямо вот рвут нас на части.
Не дожидаясь, когда подойдем ближе, я начал посылать пулю за пулей сперва в толпу, а когда там начали разбегаться, оставив несколько неподвижных тел, перенес огонь на застывшие у причала корабли.
С такого расстояния промахнуться невозможно, да еще в такие крупные цели, и несмотря на то, что наш корабль на ходу покачивается, я всаживал зажигательно-разрывные в борта и, едва там вспыхивало пламя, брал на прицел новые корабли, суда, склады, амбары, даже приготовленные для погрузки ящики и бревна отборного корабельного леса, очищенного от коры и уже тщательно высушенного.
Когда пламя начало разгораться в десятке мест и стало видно, что никакие силы не погасят общее пожарище, я взял на прицел окна далекого дворца и выстрелил несколько раз.
Фицрой проговорил за спиной тихонько:
– Здорово… Такое в порту запомнят.
– В порту? – спросил Ваддингтон. – Такое запомнит и его величество король Ваннель Гиллеспай.
– А особенно Хамильгерн, – сказал Фицрой кровожадно. – Ишь, красивый захват совершил, обещал сгноить нас в тюрьме! Или в каменоломнях. Да и все те сволочи, что самовольно приняли решение о захвате корабля…
За его спиной довольно всхрюкивали счастливые матросы, поднимали сжатые кулаки, орали и выкрикивали оскорбления, хотя на берегу, понятно, не слышат.
Я выпрямился, опираясь на винтовку.
– Все видели?.. Мы в самом деле можем давать сдачи. Вы сделали верно, поклявшись мне в верности. Мы совершим великие дела! А кроме того, каждый из вас вернется домой богатым человеком.
Ваддингтон подошел, глаза горят восторгом, лихо отдал честь.
– Командир… я переговорил с теми, кто прибился к нам. На мой взгляд… впрочем, вам лучше взглянуть самому.
Он крикнул повелительно, из задних рядов вышли четверо мужчин. Поглядывают опасливо, все крепкие и мускулистые, лица растерянно-злые, на меня смотрят со страхом и восторгом.
Я поинтересовался медленно:
– Почему побежали с нами, а не со своими?
Они неотрывно смотрят на меня, словно не поняли, а один сказал гулким сильным голосом:
– Там нет наших.
– А кто?
– Ворье, – ответил он пренебрежительно. – А мы из племени моуранов. Пригнали скот на продажу, а нас обвинили в каких-то нарушениях и бросили в тюрьму.