Небосвод мечей
Шрифт:
Она посмотрела на Абеля, который выглядел далеко не так бодро, как обычно.
– Ты тоже все это знаешь, да?
Он кивнул.
– Стандартное обучение. Все записано в «Литании».
Она была просто слепой и очень эгоистичной идиоткой.
– Когда я приехала в Айронхолл, вы прекрасно знали, что я уже могу находиться под подозрением в убийстве моего отца и в организации Уэтшорской резни. Вы предполагали, что мне понадобятся Клинки для защиты от ареста?
– Мы знали.
– И вы все равно согласились на Узы? Все вы!
Абель выжал слабую улыбку.
– Наш
Она вздрогнула. Сэр Роланд и сэр Пьерс в ее интересах вели себя более чем жестко. Великий Магистр пытался уберечь своих юных учеников от ее когтей. Конечно, она собиралась все им объяснить и предоставить шанс отказаться, но тут этот безумец вырвался вперед, и все они слепо пошли за ним.
– Я очень благодарна вам, – проговорила Малинда и вновь заторопилась к себе в комнаты.
Зря она критиковала Абеля и Винтера за их похождения. Храбрости должно воздавать по заслугам. Связавшись Узами, Клинки взвалили на себя непомерный груз и заслуживали всяческих поощрений.
Дождь прекратился. Малинда весело предложила всем отправиться на конную прогулку в парк. Все знали достаточно и немедленно согласились. В конюшню отправили пажа, а вес пошли переодеться. Паж вернулся и сказал, что у начальника конюшен свободных лошадей нет.
Вскоре сэр Одлей отозвал принцессу в сторонку и спросил, не желает ли она, чтобы он организовал побег по реке.
– Побег откуда? – спросила она. – И куда? Это будет расценено как признание собственной вины. Я не могу бросить брата.
Малинда пошла проведать Амби, и ей сообщили, что с этих пор, кроме Королевской Гвардии, никакие Клинки не допускаются к его величеству по приказу Совета.
Нет Клинков, нет принцессы.
Итак, принцессу посадили под домашний арест, и на протяжении следующих нескольких дней лорд-протектор оказывал на нее все большее давление простейшим образом – ничего не предпринимал. Именно так стоило понимать образовавшуюся вокруг Малинды пустоту, и она не слишком страдала из-за отлучения.
Двор в трауре представляет интереса не больше, чем снежный сугроб, к тому же многие благородные семьи не разговаривали с принцессой, виновницей Уэтшорской резни. Многие избегали ее, потому что лорд-протектор вполне ясно дал понять, откуда ветер дует.
Ей отказывали в малейших просьбах или их вовсе не замечали; кушанья приносили слишком поздно и совершенно остывшими; настройщик клавикордов на вызов не явился; вместо восковых свечей поставили обычные из животного жира. Все это, конечно, мелочи, но и такая ерунда ужасно нервирует. Руби и Алис заявили о веских причинах, которые вынуждали их срочно посетить свои семейства, и попросили разрешения покинуть двор. Малинда отказала и стала ждать, что последует дальше.
А последовал вызов от лорда Гренвилла. Встречу он назначил на библиотечной террасе.
Стояла весна, и в воздухе витала смерть. Солнце освещало бабочек и настурции; птицы пели о любви и измене. Малинда шла по поросшим мхом каменным плитам и чувствовала, что где-то поблизости – может быть, на крыше, или за колоннами,
Гренвилл ждал ее у балюстрады, обернувшись к реке спиной. Он широко расставил ноги, а руками уперся в бока и в таком виде ужасно походил на своего отца – только моложе, здоровее и суровее. Ни оружия, ни спутников при нем видно не было, хотя это ни о чем не говорило.
За несколько шагов она остановилась. Янтарные глаза уставились в янтарные глаза. Он был лордом-протектором, а не регентом. Она – принцесса и наследница. Но он стоял во главе страны. Малинда едва присела в реверансе.
Он едва поклонился и почти не улыбнулся.
– Вы выросли, сестра.
– Вы возмужали, брат.
– Нам надо поговорить. Оставьте своих псов здесь.
Она кивнула Одлею и последовала за Гренвиллом.
– Вы знаете, они не выпустят, меня из виду.
– Мне нужно, чтобы они ничего не слышали. – Он прошел несколько метров и повернулся, облокотившись на бордюр. – Вот здесь, довольно.
В прилив корабли поднимались вверх по течению, но вместе с ними плыли и нечистоты. Грен всегда лучше выглядел, чем благоухал. Вдали виднелись богатые дома, а за ними зеленые поля. Одлей и Винтер стояли посреди зала, где она их оставила, и представляли собой идеальную мишень.
– Чего ты хочешь? – прямо спросил Гренвилл.
– Собственный двор для себя и своего брата. Позволь мне быть его воспитательницей. Кроме нас, тебе доверять некому.
– Нет, сестра. Лучше мне доверять кому угодно, кроме тебя. – Такой огромный и грубый, он пока еще не пугал ее. – И ты не можешь позволить себе рисковать. Если он умрет, в убийстве обвинят тебя.
Она вздохнула, однако янтарный взгляд ничего не выдал.
– Я готова рискнуть. У меня нет никаких планов, кроме как увидеть Амби на своем законном месте.
– У меня тоже. Ты удивлена? – Гренвилл улыбнулся, и она не успела уловить, есть ли в его улыбке отцовское лукавство. – Мальчик – мой гарант власти, Малинда, без него я стану твоим жалким и покорным придатком. Понимаешь? Мы поменяемся местами, и уже ты станешь издеваться надо мной.
Когда нужно, он мог быть обаятельным. Как долго его будет удовлетворять положение лорда-протектора? Жалкого и покорного? Малинда оглядела террасу. Занималось слишком морозное для Четвертого месяца утро, людей вокруг не было, что наводило на мысль о скрытой работе многих рук – рук, закованных в сталь. Одлей и Винтер по-прежнему стояли в одиночестве.
– Амби довольно слаб, – сказала она. – Ты слышал про так называемые инквизиторские чтения?
– Отец в прошлом году мне рассказал.
Принцесса с удивлением на него уставилась.
– Уже тогда?
– Уже тогда. Он сказал, что не верит, но все равно волновался. Поэтому и сватался к Дьерде. На самом деле ему совершенно не хотелось связываться с очередной женой, в его-то возрасте. Горничная за горсть золотых монет больше ему по вкусу. Но он чувствовал себя обязанным.
– Мне он никогда этого не говорил, – с некоторой обидой признала она.