Небожитель
Шрифт:
Тут в сумке, которая упала рядом с моим бренным телом, начал вибрировать телефон. Я начала неуклюже искать рукой сумку, так и не размыкая крепко зажмуренных глаз. Наконец, нащупав мобильный, я поднесла его к уху:
— Алло, — звук получился таким, будто я страдаю от неизлечимой болезни.
— Джен, не хочешь ничего объяснить? — спросил меня Кириги.
— А что именно тебе непонятно? — спросила я устало.
— Ты переменилась. Что случилось? У тебя голос какой-то нездоровый, — допытывался он. — И почему ты не пустила мастеров?
— Я решила не принимать твой подарок, — сообщила
— Во-первых, это не подарок, а возмещение ущерба, — убежденно сказал он. — А во-вторых, тебе не на чем теперь спать.
— С этим я как-нибудь сама разберусь, — уверила я его.
— "Как-нибудь" мне не подходит, Джен! — сказал он и я почувствовала по голосу, что он начинает раздражатся.
— Это не твоя проблема, — хныкнула я в трубку.
В трубке зависла тишина, а потом я услышала тихий голос:
— Ты там что, плачешь? — он сказал это так нежно, что я разрыдалась. — Ответь мне, Джен!
Я только глотала слезы, но не могла ничего сказать.
— Ну все! — сказал он и я услышала в трубке гудки. Меня опять накрыла волна рыданий от своей непутевой жизни. Даже продинамить самого привлекательного и опасного мужчину в своей жизни нормально не могу. Тут дверь в двери что-то затрещало, поразительно напоминая поворот ключа, и я даже не успела среагировать, как оказалась лежащей на полу, поскольку дверь открылась и я, потеряв опору, упала на спину.
"С такого ракурса я его еще не видела", — подумала я, как тут же была поднята на ноги. — Хотя нет, видела. В день знакомства, просто не так ясно, как сейчас.
— Что ты творишь? — спросил он меня и подал кому-то сзади знак, отодвигая меня за плечи с дороги и прижимая к себе. Я слышала, как сзади меня началось какое-то движение, а также слова, сказанные шепотом: "Во люди пошли — то надо им, то не надо… неужели так трудно определится…" — возмущался какой-то рабочий.
Я подняла голову и взглянула на него:
— Что тебе от меня нужно? — спросила я так, будто это было самым важным в моей жизни. Хотя, так оно и было. Ему нужно флешка, а потом моя смерть, подсказало мне сознание, от чего я еще больше разрыдалась.
— Не сейчас, — сказал он, глядя на все это безобразие.
— Нет, сейчас! — прошипела я, уже еле сдерживаясь, чтобы не сказать ему все, что накипело и, судя по выражению лица, он это понял.
— Сейчас, так сейчас, — сказал он отстраненно и вдруг подхватил меня на руки и отнес на кухню, закрыв за нами дверь.
— Какого… — холла я опять начать выяснять отношение, как он на меня шикнул, чтобы не шумела и кивнул в сторону рабочих.
Он поставил меня на пол, и я попятилась от него, ожидая, что он начнет сейчас допрос с рукоприкладством. Пятилась я по тех пор, пока не уперлась в столешницу кухонного стола. Он сделал всего один шаг и оказался рядом, после чего резко наклонил голову, но очень нежно коснулся губ, постепенно наращивая страстность поцелуя. У меня сложилось впечатление, что он смакует, наслаждается. Казалось, что ему добровольно предложили то, что он давно хотел, но не решался попробовать без разрешения. Этот поцелуй очень отличался от того, другого. Тот был не таким всепоглощающим и отчаянным, как этот, и уж точно,
Его руки прошлись по груди, обрисовывая каждый изгиб, начали ласкать ее, после чего опустились на талию, зашли назад и коснулись низа спины, после чего плотнее прижали меня к его телу, я крепко вцепилась в его плечи, потому что хоть и знала, что упасть мне не дадут, но все же при таких бушующих страстях лишняя поддержка, не помешает. В это время его губы оторвались от моих и опустились на шею, начиная ласкать и ее. Я дышала сбивчиво, если эти редки потуги вообще можно было назвать дыханием.
— Что ты со мной делаешь? — выдохнула я.
— То, что хочу, — сказал он мне в ухо, после чего прошелся по нему губами, и укусил за мочку: — Ты же сама просила… — улыбнулся он, немного отстранившись, а потом снова жадно и требовательно накрыл мои губы своими, что я совершенно потеряла связь с реальностью.
Но реальность не собиралась расставаться со мной:
— Ей, хозяйка! Принимайте работу! — воскликнул рабочий из-за двери.
Кириги оторвался от моих губ, внимательно понаблюдал за мной с секунду, а потом лениво усмехнулся:
— Хорошего понемножку, котенок.
Я фыркнула точно как маленький представитель кошачьего семейства, но краской залилась, как подросток, от чего он засмеялся.
Мой растрепанный вид ярко вырисовывался в моем воображении, но несмотря на это нужно было изобразить хоть подобие безразличия. Я немного пригладила волосы и поправила одежду. Мне было неловко, что он наблюдает за моими непутевыми манипуляциями. Кириги усмехнулся и стащил меня со стола и поставил на пол. И как всегда оказался прав — прежде чем приводить себя в порядок, нужно было слезть со стола.
Мы вышли к рабочим, которые уже закончили сборку мебели, и привезли матрас. Кириги всунул им чаевые, после чего они удалились.
Я взглянула в комнату и увидела новый диван. Что тут же вместо радости от обновки привело меня в ощущение нереальности происходящего. Я взглянула на Кириги, он тоже рассматривал обновку, причем так сосредоточено, будто решал проблему мирового масштаба.
— Тебе нравится? — спросил он, и у меня было чувство, что он долго не знал, что спросить.
— Да, — ответила я, а потом решила над ним подтрунить: — А тебе? — спросила я хитро.
— Мне тоже, — ответил он, глянув на меня.
— Спасибо, — сказала я.
Он ответил глубоким взглядом и сказал:
— Всегда пожалуйста, — это прозвучало, как самая интимная вещь на свете.
— Я все равно не понимаю, зачем ты это все делаешь… — сказала я словно во сне.
Он растянулся в улыбке, при чем в такой… словно у самого большого грешника планеты… и начал медленно, очень медленно на меня надвигаться, что опять заставило меня пятится от него. Теперь я наткнулась не на стол, а на дверной косяк. А его губы опять накрыли мои, приласкали, но тут же оторвались, оставив меня прижатой к косяку и тяжело дышащей.