Небратья
Шрифт:
Обнажилась крышка канализационного колодца. Она лежала в створе криво, с большим перекосом, и отодвинуть ее, видимо, было не сложно.
Капитан упал на колени. Дьявол! Почему у него нет фонарика, вообще ничего, кроме автомата Калашникова?! Виднелся край кирпичной кладки, скоба, вмурованная в нее.
– Ну, жесть!.. – пробормотала потрясенная Рита.
Он покосился на отброшенный ржавый лист. Как же она права, черт возьми.
Фора растаяла. Сквозь пролом в заборе уже лезли люди, устремлялись к зданию старой электростанции. Беглецов во дворе они пока
– Давай, девочка! Это наш последний шанс, – пошептал он.
Она боялась страшно, но бестолковой не была, первой полезла в шахту колодца. Горденко набрался вселенского терпения, ждал, пока исчезнут ее руки и затихнут глухие стоны. Автоматчики уже врывались в здание. Разорялся Дервич, требовал брать диверсантов живыми.
«А ведь, как ни крути, мы и есть диверсанты», – мрачно подумал Антон.
Он соскользнул в дыру, вцепился в скобу. Под ней оказалась вторая, третья. Они опасно прогибались, но пока не выворачивались из кладки.
Провернуть обратно тот же трюк капитану не удалось. Лист жести никак не хотел помещаться на крышке. Антону пришлось ограничиться ею. Он натянул чугунный блин на створ. От напряжения немели руки. Навалилась чернота, такая глухая, словно капитан ослеп.
Он медленно спускался, ощупывая стены, моля про себя, чтобы выдержали скобы. Состояние его было жутким.
Где-то под ногами стонала Рита. Он услышал глухой стук, когда она добралась до дна. Капитан тоже спустился, стараясь не наступить на нее, пошарил вокруг. Пахло плесенью, застарелыми испражнениями, ржавчиной.
Шахта пересекалась с коридором. Выпрямиться в полный рост можно было только под люком. Все остальное пространство было занято трубами. Они тянулись везде – толстые, тонкие, изогнутые, кривые. Горденко пытался развести руки, но постоянно во что-то упирался. Трубы вздымались к бетонному потолку, из стен выпирали колючие наплывы.
Капитан присел на корточки, обшарил пространство в районе пола – метр в одну сторону, столько же в другую. Полная безнадега. Между трубами, обмотанными стекловатой, оставалось узкое пространство высотой сантиметров сорок. Не разгуляешься.
– Ты где? – прошептал он.
– Здесь я, – сдавленно ответила Рита.
Капитан снова опустился на колени, развернулся на сто восемьдесят градусов и уперся в съежившийся дрожащий комочек. Все в порядке, далеко не уползла. Он пристроился рядом, обнял ее за плечо – как-то само получилось, непроизвольно.
Рита вздрогнула.
– Что ты делаешь?
– Уж точно не домогаюсь, не надейся, – пошутил Антон. – Просто хочу намекнуть, что ты не одна.
– Хорошо. – Женщина не стала сбрасывать его руку, даже прижалась к плечу.
Дрожь не унималась, он слышал, как постукивают ее зубы. Наверху, за глухим экраном, в другом мире что-то происходило. Ругались мужчины, их было много. Здание электростанции, надо думать, они уже обшарили и никого не нашли.
Теперь у укропов возникала пища для мозгов. Беглецы просочились сквозь пальцы
– Надеюсь, ты не страдаешь страхом темноты и замкнутого пространства? – прошептал капитан.
– Не знаю, – тихо ответила Рита. – Первый опыт такого рода я получила в тюремной камере. Там было трудно. Иногда по ночам отключали свет. Сейчас на Украине модно экономить электричество. Тогда я сходила с ума, сейчас стараюсь об этом не думать. Если хочешь знать, у меня глаза закрыты. Так легче. Просто хочу, чтобы все это кончилось как можно быстрее.
– Ты точно не собиралась устраивать теракт?
– Господи, да точно. Я не террористка. Ненавижу этих деятелей и не гожусь на роль Фанни Каплан или Ульрики Майнхоф. Просто фашисты решили избавиться от всей нашей семьи. Нет человека – нет проблемы. Убивать постеснялись, решили поступить хитрее, чтобы другим неповадно было. Я даже не знаю, чем хозяйственное мыло отличается от взрывчатки. Но мне известно, кто ее подбросил. Это рыжая гнида Егорка Халай. Я как-то приметила его на своем участке. Он член банды Кондратюка, а заодно мой сосед.
– Забавно. – Антон усмехнулся. – Мой сосед Назар Пригода тоже член банды Кондратюка и тоже меня сдал.
Несколько минут они молчали. Было холодно, неуютно, но Антон обнимал дрожащую женщину и на удивление неплохо себя чувствовал. Проходила головная боль, возникало желание сделать что-нибудь героическое. А самое главное состояло в том, что он уже никуда не спешил.
Мужская перекличка над головой перестала раздражать его. К нему приходило понимание, что даже в самых диких ситуациях есть место приятным находкам.
– Антон, что же будет дальше? – прошептала Рита.
«А почему мы шепчем? – подумал он. – Боимся спугнуть духов подземелья?»
– Есть несколько веток будущего, – сказал Горденко. – От весьма печальных до самых жизнеутверждающих. Предлагаю не загадывать, а просто решать задачи, стоящие перед нами. Первая из них такова: выбраться из колодца и дожить до утра. Согласна?
– Как скажешь. Послушай, а у тебя точно нет ни фонаря, ни спичек, ни зажигалки? Убивает уже эта темнота.
– Хочешь увидеть, где мы находимся? Лучше не делать этого. Я сидел в изоляторе вместе с тобой. У меня нет ни спичек, ни фонаря, ни зажигалки. Есть автомат, но это неважный источник освещения. Впрочем, можно пострелять. На миг станет чуть светлее.
– Спасибо, не надо. Господи, Антон, помоги, – вдруг сдавленно простонала Рита. – По ноге что-то ползет!..
Он вовремя ее схватил, иначе она подпрыгнула бы. Подумаешь, мышка… Что-то пискнуло, пробежало по ноге женщины, свалилось с нее и юркнуло в щелку.
Горденко сжимал свою спутницу мертвой хваткой. Она тряслась, хрипела от отвращения, норовила вырваться. Антон обнял ее крепче, стал гладить по голове. Рита успокаивалась, но очень медленно. Дрожь проходила, но дыхание женщины оставалось прерывистым, страх никуда не делся.