Небратья
Шрифт:
– Вот и мне так кажется.
– Подожди! – Он перехватил ее за локоть, когда она уже собралась перебежать к дому. – Что ты делаешь?
– Как что? – удивилась Рита. – Нам нужно помыться и переодеться. Возможно, поесть, если что-нибудь найдем.
– Это дом твоих знакомых и они в отъезде? – догадался Антон.
– Вроде того, – согласилась Рита.
– Хорошо. Но только не беги впереди паровоза.
Они подкрались к дому с боковой стороны. Там имелось окно, а соседний участок закрывали кусты. Порывшись под фундаментом, Антон отыскал какую-то гнутую железку, вставил
Отворилось окно, Горденко бесшумно влез внутрь и бегло прошел по комнатам. Мутный полумрак разливался по дому. Проступали предметы обстановки: не очень новая стенка, устаревший телевизор, шкафы, кровати.
На кухне была разбросана посуда, открыты навесные шкафы. Но кто-то хозяйничал здесь явно не сегодня. Вся посуда обросла пылью.
– Забирайся. – Спецназовец подал девушке руку и помог залезть на подоконник. – Только тихо, и свет не включай. – Антон внимательно осмотрел окрестности и закрыл окно.
В спальне, где имелась кровать-полуторка, поскрипывали дверцы шкафов. Рита рылась в чужих вещах. Она неплохо ориентировалась в этом доме.
Потом женщина с грудой одежды и фонариком заперлась в ванной, пустила воду. Из-за двери периодически доносилось ворчание, подозрительно смахивающее на нецензурное. Похоже, вода была только холодная.
Неудержимая сила потянула капитана к холодильнику. Да простят его уехавшие жильцы. Он взрослый мужчина и уже больше суток ничего не ел! Когда девушка, дрожа от холода, появилась на кухне, капитан увлеченно грыз какие-то сухие хлебцы и запивал их водой из графина.
Небо на востоке начинало бледнеть. Темнота уже не казалась абсолютной. Горденко видел, как Рита расчесывала мокрые волосы. Кардинальной смены имиджа как-то не последовало. Джинсы, майка и жилетка были на ней совсем другие, но очень похожие на прежние.
– Живо в ванну, потом доешь! – негромко сказала она. – На тумбочке рядом с дверью фонарик и одежда. Не волнуйся, мужская. Свое рванье сунешь под ванну за шторку. Мойся под краном, душ не открывай. Полотенце найдешь.
Он помылся за две минуты, прямо как прилежный новобранец. Отсутствие горячей воды закаленному организму не было помехой. Еще минута ушла на переодевание. «Бог послал» Антону чистое белье, носки, штаны из грубоватой ткани, узкие в поясе, но широкие внизу, плотную немаркую рубашку, пахнущую дешевым стиральным порошком.
К его возвращению на кухне кое-что изменилось. Шторы были задернуты, бубнил миниатюрный телевизор, подвешенный в углу, транслируя круглосуточные новости. Рита сгребла посуду в раковину, вскипятила чай. К хлебцам добавились твердые сухофрукты и вазочка с печеньем.
– Тебе автомат не мешал мыться? – с улыбкой спросила женщина. – Приведи себя в порядок. – Она протянула ему расческу. – И не волнуйся насчет телевизора. С улицы ничего не заметно. А если увидят, то это не значит, что здесь пируют российские диверсанты и террористы. Возьми очки. – Рита подала капитану футляр. – Слабые диоптрии, сменишь внешность. А я волосы заколю, когда пойдем. Сигареты бери. – Она кивнула на пачку, лежащую
Он сидел за столом, давился изысканными яствами, пил ароматный горячий чай. Потом курил, пуская дым в угол. Рита тоже перекусила.
Горденко смотрел на нее. По отмытому личику сновали блики от телевизора. Конечно же, до посадки Рита выглядела куда миловиднее. Кожа не была такой серой, щеки не впали. Но эта женщина все равно нравилась Антону.
– У меня что, уши торчат? Глаза косые? – спросила Рита.
Он засмеялся и покосился на экран. Там начиналась беседа за круглым столом. В гостях у ведущего были несколько человек в костюмах и двое в камуфляже, видимо, только что прибывшие прямо из окопов.
«Вот вы скажите, в каких областях за годы правления нынешнего президента продвинулась Россия?» – пытал ведущий толстяка с козлиной бородкой.
– Можешь ответить? – подперев подбородок кулачком, спросила Рита.
– Обещаю уточнить информацию, – сказал Антон, вдруг рассмеялся и добавил: – Не знаю, в каких еще областях Россия продвинулась, но в Луганской и Донецкой – точно.
Рита улыбнулась, глаза ее заблестели. Она потянулась к пульту и убавила звук. Момент действительно был не подходящим для политпросвещения.
– Надо уходить, – проговорил Антон, допивая чай. – Спасибо, конечно, этому дому, но вдруг вернутся хозяева?
– Не вернутся. – Рита качнула головой.
– Почему?
– Это мой дом.
– В смысле? – Сердце капитана екнуло.
– Это мой дом, – повторила она. – Здесь мы жили с отцом и матерью. Отсюда они и отправились в последний путь. До прошлой недели я здесь ютилась одна. Отсюда меня и забрали, когда обнаружили вон в той тумбочке сверток с взрывчаткой. Одежда, как ты уже догадываешься, моего покойного отца Льва Михайловича. Не волнуйся, она чистая, он умирал в другой. Очки и сигареты тоже его.
– Ты с ума сошла! – прошипел Антон, подошел к окну и отогнул шторку. – Хлопцы из СБУ прекрасно знают, где ты живешь. Они обязательно придут сюда!
– Но не пришли же, – возразила Рита. – Мы с тобой все осмотрели, проверили.
– Ты не понимаешь, – горячился он. – Зачем бы они сюда явились, если искали нас на той злосчастной электростанции? А вот теперь могут… Подожди, это что за хрень? – Антон начал всматриваться в окно.
Подошла Рита, встала рядом. Сквозь прорехи в ветвях пробивалось оранжевое зарево. Где-то на западе, в центральной части города, пылал крупный пожар. Капитан опять невольно обнял девушку. Она и на сей раз не отстранилась, даже прижалась к нему.
– Горит где-то, – меланхолично пробормотала Рита.
– Где? – Горденко безуспешно пытался сориентироваться.
– Вот черт!.. – Женщина словно очнулась, стала всматриваться. – Это не изолятор, из которого мы сбежали? Серьезно, Антон, горит где-то в конце Никитской улицы. – Она помялась и спросила: – А не может так быть, что твои друзья решили проявить инициативу, пока ты прячешься по колодцам и развлекаешься с очаровательной женщиной?
Он вспыхнул и заявил:
– Все, пойдем отсюда.