Нечаянная для волка-одиночки
Шрифт:
Привычно убрала за собой. Теперь — не менее актуальное. Библиотека.
Пара поворотов коридора, и я — у массивной и на вид довольно тяжелой двери. Две широкие створки способны пропустить полностью экипированного рыцаря на лошади, которую ведет в поводу оруженосец. И последнему даже не придется забегать вперед, чтобы не задеть плечом косяк.
Уже темнело, когда Хаади проводил меня до этой двери, заставил приложить к ней руку и произнес что-то тягуче-шипящее.
— Теперь ты можешь заходить сюда в любое время и брать любые книги. Единственный минус — выносить книги нельзя. Это не моя прихоть. Так повелось еще до моего рождения. Но там есть удобные места для чтения. Если нужно что-то
— Мы не зайдем?
— Сейчас нет. Первое знакомство должно быть наедине. Эта библиотека… почти живой организм. Она подстраивается под тебя, под твой характер, твои запросы. Ты поймешь, когда зайдешь. Если мы сейчас зайдем вместе, она будет такой, к какой привык я. И не изменится для тебя уже никогда.
Вчера я не придала особого значения этим словам. Просто приняла, как констатацию факта, обыденность того мира, в который волей Демона, или самой судьбы, меня забросило. Почему именно сюда? На этот вопрос я вряд ли смогу узнать ответ. А вот узнать о мире, где я уже решила поселиться, было жизненно необходимо. Осталось понять, с чего начать.
Я парой глубоких вдохов успокоила вдруг откуда-то взявшийся мандраж, дрожащей рукой взялась за литую ручку. И попала в короткий коридорчик. Впереди была еще одна дверь. Не такая массивная. Скорее изящная, пусть и не меньше первой. Такие должно быть бывают перед входом в бальную залу в сказочных дворцах. Естественно, я ожидала увидеть огромное помещение, заставленное стеллажами с книгами высотой в несколько ярусов. Действительность же поразила меня до глубины души.
Маленькая уютная гостиная. Вот первое определение, пришедшее в голову. Большое светлое окно почти в половину стены. Мягкие подушки на широком подоконнике. Я иногда устраивалась так с книгой в редкие часы тишины дома. Там, в Питере. Я заворачивалась в старую отцовскую кофту. Застиранную и вытянутую до неимоверных размеров. Но такую уютную. Особенно в зимние вечера. Здесь ее не было. Был плед. Мягкий и пушистый.
В противоположном от окна углу — торшер, диван и пара кресел. Когда-то я мечтала именно о таком уголке, случайно подсмотрев картинку в глянцевом журнале, оставленном на столике в кафе посетителем.
Был в библиотеке и удобный рабочий стол, как и в любом уважающем себя читальном зале, с настольной лампой. Он немного выбивался из стилистики гостиной, но без него я библиотеку не представляла. Там же лежала книжка в толстом красивом переплете, и стоял набор для письменных принадлежностей. Стул? Да. Почти кресло. Но мне вдруг захотелось сравнить его с троном. Наверное, из-за кожаной обивки и высокой спинки. Книги? Конечно, были. По всему периметру стояли стеллажи. Удобной высоты. Я свободно могла подойти к любому и, даже не привставая на носочки, достать любую книгу.
Осмотрев все это богатство, я поняла, что готова здесь поселиться. Что это именно то место, которое я хочу считать своим домом. И это не дворец. Это именно вот эта библиотека-гостиная.
Что-то я расчувствовалась! Книги не терпят сырости. Пора подумать, с чего все-таки стоит начать изучение этого мира. Как его назвал вчера наг? Санригон? Стоило подумать, как заметила солнечный лучик, пробежавшийся по корешкам книг и замерший на одной из них, словно приглашая взять именно ее. Решительно подошла и протянула руку. Книга на ощупь была теплой, словно мне ее передали, предварительно согрев теплыми ладонями. Привычный формат. Даже не раздумывая, забралась с ней на подоконник. Сердце на миг замерло. А что, если… Мир же другой. Но буквы, по отдельности незнакомые, сами складывались в понятные слова, а слова в фразы, наполненные смыслом. Я выдохнула: читать
Книга закончилась быстрее, чем я успела проголодаться.
Я поняла, что со мной не так. И дело не только в моем поведении. Тут было и без того ясно, когда наг оправдывался и извинялся за вторжение в мою комнату.
Угадала я только с прической. И то только по тому, что волосы еще не просохли после ванны. Женщинам было разрешено распускать волосы. Или заплетать их в свободную косу.
Одежда… Чоли и юбки — здесь это элемент нижнего белья. Поверх нужно сари. Немного не такое, как в индийских фильмах. Здесь оно состояло их двух частей. И девушке следует прикрыть голову. То есть, я дефилировала перед мужчиной неглиже? Вот почему он так смотрел! Хорошо хоть догадалась использовать при нем сари, приняв то за палантин.
Наги-мужчины тоже носили юбки. Но совсем не для того, чтобы выделяться среди прочих рас. А чтобы при обороте не превратить штаны в лохмотья. Надо сказать весьма правильное решение.
Глава 30.
Понятие о мире у нагов было весьма созвучно земному. Современному земному. Никаких китов и черепах. Слонов и края света. Звезды, планеты, материки, океаны. И… в этом мире было две луны! Я столько времени здесь! И не заметить две луны? Задумалась. А ведь, и, правда. На небо любоваться было особо некогда. Сначала работала до упаду. Потом это окно затянутое промасленной тряпицей, едва пропускающей свет. Потом болезнь Роя… Не до звезд на небе было. Да и вчера. Тоже было не до звезд.
Хаади проводил меня до комнаты и откланялся, сославшись на срочные дела. Я же. Успокоив себя, что наг не выглядел уже таким расстроенным, как после разговора за чашкой чая, не стала сопротивляться желанию отдохнуть на удобной кровати.
Но вместо сна провалилась в воспоминания. Сейчас уже и не скажу, где была явь, а где сон, сморивший меня так же неожиданно, как и половина того, что происходит со мной в этом мире.
Там, во сне, я снова смотрела фильм со мной в главной роли. И завидовала. Потому что могла только видеть ту нежность, которую Рой отдавал там, у лесной избушки, девушке в голубом, в смерть которой поверил.
Посмотрела на свои ладони. Они помнили бархатность кожи тыльной стороны его рук. Ежик щетины на лице. Шелковистость волос. Я не боялась его, пока он лежал там такой беспомощный. И боли не было. Ни от его цепляющихся за меня пальцев. Ни от моих прикосновений к открытым участкам его кожи. Там, в полусумраке лесной избушки, я успела рассмотреть его черты. Был ли он красив? Наверное. Если бы не заострившиеся в горячке черты лица и не спутавшиеся от метаний волосы.
Здесь и сейчас мне вдруг безумно захотелось снова почувствовать те прикосновения. Ощутить твердость груди, к которой меня прижимают. Надежность рук, легко поднявших меня с земли. Почувствовать тепло, укрывшего меня на том плоском камне, который Хаади назвал алтарем.
Увидеть медовые глаза, которые смотрят на меня. Как? Я не видела тогда ни лица, ни выражения глаз, но верю, что он смотрел с нежностью и любовью. Если бы не нож, торчащий из груди. Если бы часто-часто билось сердце, свободное от вонзившегося в него клинка. Если бы…
Но там, на поляне, я почти физически ощутила силу его потери в том «нет». Что это было? Истинность? Любовь с первого взгляда? Когда он меня успел так полюбить?
Ах, да. Истинность. Я не совсем понимала значение этого слова. Что не так с его смыслом?