Нечаянная для волка-одиночки
Шрифт:
— Некромантия вне закона. — Стигмар подошел настолько, чтобы наступить на точку, куда был устремлен взгляд узника. — Смерть для тебя была бы избавлением?
— Даже самая жестокая и медленная. Боль, сидящая внутри, в разы сильнее физической.
Правитель внимательно следил за тем, в кого превратился бывший друг. Он почувствовал, насколько тот глубоко переживает боль утраты, еще там, на площади. Почувствовал почти на физическом уровне. Достаточно было одного взгляда. Оборотень никогда без внутреннего убеждения не обрежет волос. Даже он сам их длину только укоротил, хотя его боль была не меньше. Теперь он верил тому письму. И тем записям с допроса, которые ему принесли уже глубокой ночью. И тем
— Ты так любил Миранду? Как давно ты обрезал волосы?
— Нет, тут у тебя соперников нет. Я видел и всегда знал, что Мира для тебя больше, чем сестра. Поэтому и не взял ее тогда в столицу. Рядом с ней ты терял ясность мыслей. А решение надо было принимать на трезвую голову. Ты действительно хотел видеть меня на тех должностях, которые предлагал?
— Да. Это никак не связано с желанием видеть ее чаще. — Привычные язвительные ответы раздражали Стигмара. Элройд опять не отвечал на вопросы прямо. Но подстегивать его было бесполезно. Во-первых, так было всегда. Во-вторых, сидящий на полу был мыслями так далеко, что простыми словами до него докричаться непросто. — Я видел, что Мири счастлива рядом с тобой.
— Вот видишь. Ты даже имя ее произносишь по-особому. Я боялся оставить ее одну в столице, пока был на том совещании, а оказалось… — Элройд не договорил. Но и без слов было понятно, что он считал стаю самым защищенным местом. — Волосы обрезал сразу, как смог вспомнить, что ее не стало, а я был далеко, чтобы проводить в последний путь. Или тебе не донесли, что все это время я был в шкуре волка? По чье-то задумке я и околеть был должен, так и оставшись простым хищником.
— Пять лет? Уже через месяц с обратным оборотом бывают проблемы.
— А у меня и были. Я-человек не существовал все это время. Ты реально считаешь, что оборотня моего уровня завеса вокруг Долины нагов пропустила бы без проблем?
Стигмар внимательно прочел протоколы. Сейчас слушал ответы. И слово «бывший» постепенно перестало стоять рядом со словом «друг».
— Ты сказал, что дело не в гибели Мири. В чем?
— Ты не ответил на мой вопрос. А я ответил уже на несколько твоих. Почему ты отменил казнь? Неужели ты поверил моим записям? Зная тебя, я был уверен, что они полетели в корзину для мусора.
— А они и полетели бы. Если бы не пара обстоятельств. Но это будет очередной вопрос. Ответь на предыдущие.
—Тебе передали нож, который был со мной, когда меня спеленали твои стражи?
— Н-нет. Что за нож?
— Им убили мою истинную, Сиг. — Стигмара словно отрезвило привычно прозвучавшее сокращение его имени. Словно вернуло в те времена, когда они оба были беззаботными курсантами Академии. Когда еще не знали боли потерь. — Мира была признанной. Ее смерть… Я думал, что умер вместе с ней. Но… Почему ты отменил казнь?
— Я не отменял. Я изначально приговорил тебя к жизни. К жизни в муках раскаяния. — Слова, которые были приготовлены и отрепетированы, Стигмар проговорил это равнодушной скороговоркой, словно это не было основным приговором убийце. И сейчас они не были главными. Великого князя зацепило только одно слово. — Не сбивай меня с мыслей! О какой истинной речь? В каком еще убийстве ты оказался замешан?
Элройд впервые за разговор поднял голову и посмотрел на того, чью дружбу по глупой случайности предал. Хотя, предал ли? Если ошибку, которая привела к смерти близкого человека можно назвать предательством, то да.
— Дай мне доступ в библиотеку. Это пока только мои догадки, которым нужно подтверждение. Даю слово, потом расскажу все подробно.
— Сначала расскажешь, потом подумаю, стоит ли верить твоему слову. Пока решаешь, с чего начать, ответь на один вопрос. Кто это мог написать? — Стигмар протянул бумагу, зажатую в побелевших от напряжения пальцах. Потом отошел и тяжело опустился на один из стульев.
Глава 40.
Один взгляд на ровные ряды непривычно округленных рукой писавшего угловатых букв алфавита, и из горла Ройда сам собой вырвался стон, а где-то рядом с глазами стало горячо. Почерк был не знаком. Но, сам не понимая почему, оборотень твердо знал, кто писал это послание. Запах? Предчувствие?
— Позволь мне оставить это письмо. Это все, что мне от нее осталось.
— Кто, Ройд? — Нетерпение уже выдавало себя рычащими нотками.
— Ее зовут… звали Милорада. Я оставил ее в Храме Ашшинхайи. Там до нее не доберутся хищники, а… — Стигмар заметил, как побелели костяшки сжатых кулаков все еще сидящего в неудобной позе на полу друга. — Тело… Оставил ее тело. Мне нужно будет провести обряд. Позволь мне проводить в мир предков хотя бы ее.
— Значит, Милорада. И ее убили тем ножом, который по какой-то причине не приложили к делу. — Стигмар сам не понял, почему это признание не вызвало гнев. Эта неведомая Милорада заняла в сердце друга место, которое по праву принадлежало Миранде. О причине такого парадокса у него еще будет время подумать.
— Да, так же метнув его в спину, как и в случае с Мирандой. Мне в спину. Во время боя с наемниками. Этот нож предназначался мне. Кто-то очень хотел, чтобы я не вышел из Долины… Рада закрыла меня собой. — Каждое слово, словно весило как все камни, использованные для строительства этого замка, так тяжело Элройд проворачивал их языком. — Я шел по следу человека. Или полукровки. Или оборотня, скрытого артефактом. Точно определить не мог. Волк все еще очень слаб.
— Убийца все еще гуляет на свободе? Шатх тебя возьми. Ройд. Я ни нха не понял. Давай по порядку. С того самого дня, когда ты, словно почувствовав неладное, активировал кристалл переноса и рванул домой. Так и не ответив мне на предложение занять пост моего первого советника. Это письмо внесло некоторую ясность, но лишь в произошедшее в твоем доме.
Ройд взял трясущимися руками листок. Стараясь не уронить на него свисающую с ресниц слезу прочел. Он отлично помнил, что не рассказывал никому то, о чем было написано убористым почерком. И Рада ни разу не спросила его ни о чем из его прошлой жизни. Прочел еще раз. Ах, вот оно что. Кошмары. Значит, из его бреда она смогла узнать вот это все? Девочка, которая боялась его до потери сознания, сидела рядом, пока он метался в бреду? Поила его чистой водой, меняла мокрые тряпки на голове, стараясь сбить жар. «Я уже могу справиться со своей особенностью, когда мы в одной комнате. Только пообещай, что не будешь пытаться меня коснуться, пока я сама этого не сделаю. Боюсь, что снова сорвусь.» Воспоминание об их первом разговоре тронуло улыбкой губы. Вторая слеза догнала первую. Но Сиг ждал ответ.