Нечаянная для волка-одиночки
Шрифт:
Череда мелких и не очень, но значимых, слов и поступков выстраивала мое сегодняшнее отношение к нагу. То, случайно вырвавшееся «аши», посеяло в моей душе сомнения. А терпение, с которым Хаади, относится к моим закидонам? А текст того договора? А то, что он игнорирует свою истинность, как физиологическую потребность во мне, как в женщине? И то, что пропадает иногда, намекало, что удается это ему с трудом. Это понимание неожиданно сломало образ нага, который я выстроила в голове. Книги рисовали нагов совсем другими. Хитрыми меркантильными змеями, добивающимися желаемого любой ценой. Тот Хаади не стал бы терпеливо ждать, пока уляжется моя скорбь от
Новый Хаади мне нравился. С каждым днем я открывала в нем черты, которые подтверждали мою догадку. И я чувствовала, что привязываюсь к нему с неизменной надеждой, что он примет моего малыша, как своего сына. Хотя… Действие печати тоже никто не отменял. Но об этом я старалась не думать.
Глава 45.
Сегодня малыш двигался очень уж активно. Разбудил меня на рассвете, мешал готовить завтрак. А к обеду вдруг затих. Сначала это принесло облегчение. Но уже через час от беспокойства я не находила себе места. На Земле бежала бы уже в консультацию.
Боги! А ведь здесь нет ни врачей, ни роддома. Во всем городе только я, Хаади и книги. Книги роды не примут. Максимум там о них можно получить информацию. Тот небольшой опыт с Земли состоял из случайно подслушанных разговоров и сплетен. Но тогда эти разговоры вызывали безотчетную зависть. Не то, чтобы я в свои девятнадцать так уж и мечтала о ребенке. Просто знала, что для меня это запретная тема. С мужчиной я быть не смогу. А непорочное зачатие в виде ЭКО не скоро потяну финансово. Если вообще потяну. И вообще, кто бы мне гарантировал, что родится девочка? И вот теперь несбыточное стало явью. А мне, привыкшей во всем доверяться медицине страшно.
— Рада, что-то случилось? С тобой все хорошо? — Судя по его озабоченному голосу и встревоженному взгляду, Хаади обращается ко мне не в первый раз.
— А? Д-да. Малыш не дал выспаться сегодня. А вот сейчас, похоже, решил дать мне отдышаться. — Я хотела сказать, что дремлю сидя, но вместо этого выпалила. — Как здесь рождаются дети?
— Наверно, как и везде, — Наг сначала ответил, а уже потом до него дошел смысл вопроса. Он отложил вилку с уже наколотым на нее кусочком мяса, хотел еще что-то добавить, но я опередила.
— Нет, ты не понял. У нас это происходит в больнице. Там акушерки, нянечки, врачи… Есть приборы, с помощью которых можно проверить все ли нормально с малышом… А здесь…
— С твоим малышом все хорошо. Я слежу. И ему скоро придет время появиться на свет. И ты верно угадала. Он действительно отсыпается. Ешь и приляг отдохнуть тоже.
— Как скоро? — Из всего, что он говорил дальше, я зацепилась только за это слово.
Хаади протянул руку через стол и накрыл мою дрожащую ладошку своей в успокаивающем жесте. Мы снова обедали в уютном уголке прямо на кухне. За маленьким столиком у открытого окна. Сезон дождей был давно позади. Противная влажность сменилась приятным сухим теплом. Если честно, я ждала жаркой духоты под палящим Риго, но здесь, в Долине климат отличался от моих представлений о джунглях.
— Не волнуйся напрасно. Всех своих детей я принимал сам. Пусть это было давно. Но я помню, что и как следует делать. — Сначала это прозвучало успокаивающе. Конечно! В книге было что-то о том, что наги-отцы принимали роды сами. И то, что Хаади уже был отцом. Я знала. Страх стал понемногу отпускать. На
Моя кривая попытка изобразить улыбку не прошла незамеченной. Хаади поймал мой взгляд и открыто улыбнулся в ответ. Я кивнула и уткнулась взглядом в тарелку. Толчок маленькой ножки подсказал, что малыш проснулся и требует продолжения банкета. Хаади еще раз ободряюще сжал мои пальцы и убрал руку. Вздохнула и подцепила вилкой новый кусочек мяса.
— Хаади. А почему наги и люди несовместимы? — Мы уже сидели в «креслах для чая». Поднятая несколькими минутами назад тема позволила мне, наконец, задать давно зудящий в мыслях вопрос.
— Не то, чтобы несовместимы генетически. Тут дело немного в другом. — Он замолчал. Я не торопила с ответом. — Мир нагов был устроен иначе. Например, у людей, оборотней, драконов ценится невинность невесты. У нас же… Нет такого понятия — девственность, нагайны довольно распущенны в этом плане с точки зрения других рас. Но только до обряда и первой ночи. Яд. Укус в первую ночь перестраивает организм, настраивая на вынашивание плода и верность супругу, но и убивает плод, если он уже есть, но от другого. Поэтому беременность скрывать было не принято. Да и вряд ли получилось бы. У нагов не бывает чужих детей, о которых бы они не знали. Но нет и разницы между родными, приемными и бастардами. Все, что было до обряда — было до.
Мысли в моей голове перепутались окончательно. Его обещание, что все будет хорошо. Это откровение о незаконченном брачном обряде. Он ждет, когда родится малыш, чтобы не причинить тому вреда? Моя тату… Я никак не могла высказать новые вопросы вслух.
— Вот о чем ты сейчас думаешь?… Иногда мне хочется прочесть твои мысли. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сменить ипостась. — Хаади при мне всегда выглядел, как человек. Только в тот день после обряда. Да и то, скорее из-за того, что был шокирован волей своей богини. Или обрадован. Спросить об этом я так и не решилась.
— Чтобы опять ворчать, что не успеваешь уследить за сменой моих вопросов? Так сегодня я сама в них запуталась.
— Ты о… об отметке Великой? Видишь ли… Наги никогда не были моногамны. Великая дозволяла…
Он не успел договорить. Жуткий вой ворвался в комнату через открытое настежь окно. Образ черного волка встал передо мной со всей яркостью. Его глаза смотрели прямо в душу.
Резкая боль скрутила тело.
Глава 46.
В истории правления драконов еще не было столь мрачного и неулыбчивого обитателя дворцовых приемов и балов. Коротко стриженые волосы не вписывались в принятые здесь нормы. Несколько седых прядей не были данью возрасту. Скорее уж предупреждали, что о прошлом этого сурового мужчину лучше не спрашивать. Грустные глаза, цвет которых вызывал споры у местных красавиц, смотрели мимо их привлекательных улыбок. Регулярные изнуряющие тренировки, вернувшие его телу былую красоту и рельефность, а волку — силу. Одержимость в дружеских спаррингах, когда настырному оборотню иногда уступали даже драконы. Какая-то маниакальная исполнительность по отношению к собственным обязанностям. Собранность.