Нечаянная любовь

Деланси Элизабет

Джулия снова обмакнула перо в чернила, чтобы написать заключение. Но ни одна здравая мысль не приходила в голову. Отступив от последней строчки, приписала пониже:

«В следующем номере автор рассмотрит вопросы правильного освещения жилых помещений, влияние света на зрение. И затронет проблему экономного использования электричества».

Промокнув лист, перечитала написанное. Идеи, излагаемые в статье, едва ли были оригинальными. Она позаимствовала их из медицинских книг и журналов. Но читатели

газеты наверняка найдут их достойными внимания.

Она вздрогнула от стука дверного молотка. Углубившись в мысли, не услышала шагов на крыльце!

Джулия встала из-за стола, поправила шпильки в распавшейся прическе. Вышла в прихожую. В дверь нетерпеливо постучали еще раз, узорчатые дверные стекла слегка зазвенели.

— Иду! — крикнула Джулия и поправила черное шелковое платье. Эдвард часто говорил, что черный цвет ей очень идет. Бледная кожа, синие с зеленоватым отливом глаза и светло-каштановые волосы делали ее очаровательной в любой одежде.

— Но черное, — ласково улыбаясь, говорил когда-то муж. — Делает тебя таинственной и загадочной.

Теперь Джулия носила черное платье ежедневно, в знак траура по мужу. Она мельком взглянула в зеркало и подошла к двери.

Он стоял на крыльце. На красивом, с правильными чертами лице застыло ожидание. Хорошо вычищенную шляпу держал в руках. Темные волосы тщательно расчесаны, подбородок и щеки гладко выбриты.

— Мэм, меня зовут Гилберт Бут. Я был другом доктора.

Джулия почувствовала, как дрогнуло сердце.

«Нервы, — подумала она. — У меня расшалились нервы». И торопливо ответила:

— Да, мистер Бут. Предполагаю, что вы зайдете.

Сегодня он выглядел совершенно другим человеком. Свежевыстиранная рубашка, безукоризненно завязанный узкий галстук. Под пиджаком черный модный жилет, расшитый серебряными нитями. Молодой человек смотрел на хозяйку дома со спокойным достоинством. Выражение лица было доброжелательным, безобидным.

— Я Джулия Меткалф, — показалось, что она говорит слишком сдержанно, немного сурово. — Пожалуйста, входите.

— Мэм, — учтиво сказал Гилберт, входя в прихожую.

У него были широкие плечи и сильные горняцкие руки, с большими, квадратными кистями, похожими на медвежьи капканы.

— Очень сожалею о случившемся, — ясные серые глаза излучали сердечность и скорбь. — Доктор Меткалф был самым лучшим из встреченных мной людей.

— Его всем недостает, — ответила Джулия, печальным вдовьим голосом. И разрешила себе окинуть бесстрастным взглядом фигуру вошедшего.

«Здоровый мужчина, — подумала она. — Восхитительно здоровый и сильный».

— Он, наверное, говорил вам обо мне…

Нетерпение в голосе молодого человека развеселило Джулию.

— Да, Эдвард очень много рассказывал о вас. И другие горожане — тоже!

Гилберт

посмотрел настороженно и несколько смущенно.

— Мэм, я не знаю, что вы обо мне слышали. Однако уверен, что все истории несколько преувеличены.

Джулии понравилась готовность гостя обсуждать эту тему. Видимо, он открытый, прямой человек.

— Мистер Бут, я не отношусь к тем женщинам, которые строят свои суждения на сплетнях, — успокоила Джулия. — Вне всякого сомнения, у вас есть недостатки, как у каждого человека. Однако должна заметить, что на недостатки окружающие обращают обычно больше внимания, чем на достоинства!

Ей хотелось, чтобы гостю было уютно в ее доме, чтобы он не чувствовал себя скованно. Она старалась помочь ему, так же, как и любому другому человеку. Доброжелательность хозяйки прямо-таки преобразила парня. Глаза оживленно заблестели, осторожность исчезла, губы расплылись в самой обаятельной улыбке.

— Приятно слышать, мэм! Очень приятно.

У него был такой вид, будто он только что получил в награду медаль. Джулия слегка засомневалась, не слишком ли простодушно себя ведет, не слишком ли доверчива?

— Проходите и садитесь, — пригласила она сдержаннее и холоднее.

— Большее спасибо.

Они прошли в комнату, тишину которой нарушало только тиканье маленьких золотых часов. Издалека доносился приглушенный шум дробилки компании «Континентальная». Так как работа на обогатительной фабрике не прекращалась ни днем, ни ночью, то горожане давно свыклись с постоянным гулом и обращали на него внимания не больше, чем на резкий порыв ветра, от которого подрагивают и дребезжат оконные стекла.

— Чай скоро будет готов, — сказала Джулия, приглашая Гилберта сесть на черный диван.

Но гость оставался на ногах до тех пор, пока хозяйка не опустилась в мягкое глубокое кресло, обитое голубым плюшем. Молодой человек сел на диван, положив шляпу на колено. Джулия сообразила, что должна была взять шляпу из его рук в прихожей. Обычно, это делала Мэри Херли.

— Сейчас у меня нет служанки, — извиняясь, пояснила она. — Все девушки отправились в Бьютт. И моя служанка уволилась в прошлом месяце.

Движением, свидетельствующим о привычке чувствовать себя непринужденно, Гилберт положил руку на спинку дивана.

— Я слышал, что туда подались многие служанки.

— Вам рассказал мистер Петти? — удивилась Джулия осведомленности гостя.

— Да, мэм.

Она представила, как Гилберт Бут и Делвуд Петти сидят перед «Бон Тоном», пьют виски, курят и обсуждают нехватку служанок в Стайлзе.

— Наверное, мы будем вынуждены из-за этого увеличить плату.

— Неужели?

Гость слушал заинтересованно, и Джулия, ободрившись, продолжала: