Нечаянная любовь

Деланси Элизабет

— Во время весенней и осенней уборок в домах девушки, практически, обирают нас. Если можно так выразиться, — она немного подумала, нет ли в замечании какого-нибудь неприличного скрытого смысла. — Все женщины почти в отчаянии.

— Представляю себе.

Молодой человек вертел в руках шляпу и улыбался Джулии приветливо и понимающе. Вернее, улыбались его глаза.

«У него очень умные глаза», — подумала женщина. — Эдвард всегда огорчался, что такой умный парень, как Гилберт Бут, растрачивает себя попусту…»

— Я получила вашу телеграмму, но не знала, куда отправить

ответ, — сожалела Джулия. — Прискорбно, что вам пришлось проделать такой путь. И лишь для того, чтобы узнать о смерти Эдварда. Не могу ли я быть вам полезной?

— Нет, мэм. Я возвращаюсь на восток. Просто решил заехать, поздороваться, узнать, как дела.

«Бог мой, — подумала Джулия, — сделать крюк в четыреста миль из Солт-Лейк-Сити только для того, чтобы поздороваться? Действительно, необыкновенный поступок!»

— Вы очень внимательны, мистер Бут, — поблагодарила она и поинтересовалась: — Куда вы сейчас направляетесь?

— В Массачусетс, мэм.

— Да, конечно, ведь там ваш дом, верно?

Во время войны Эдвард служил хирургом в пятьдесят седьмом полку массачусетских добровольцев. Он подружился со многими солдатами, в том числе и с Гилбертом.

— Да, мэм.

Они замолчали. Никто не осмеливался продолжать разговор. Отряхивая с рукава шерстинки, оставленные кошкой, Джулия отметила про себя, что Гилберт Бут не слишком искусный собеседник. Но было приятно молчать с человеком, не пытающимся преподнести себя в лучшем свете. Гарлан Хьюз, управляющий компании «Континентальная», кажется, только и ждет, когда закончится траур, чтобы тут же наброситься на нее. При каждой встрече он, так или иначе, упоминает о своей незаменимости в роли мужа.

— В телеграмме вы написали об оплате по счетам…

Гилберт слегка наклонился вперед, принялся старательно изучать серебряную запонку, украшающую ленту его шляпы.

— Это просто шутка, мэм. Понимаете, в молодости я доставил доктору довольно много неприятностей… Хотел извиниться. Другими словами, заплатить по счетам.

Чуткость молодого человека растрогала Джулию. Как бы Эдвард порадовался такой разительной перемене в характере Гиба.

— Не нужно извиняться, мистер Бут, — успокоила она. — Может быть, иногда ваше поведение заставляло Эдварда немного поволноваться. Однако он всегда вспоминал о вас с большой теплотой и любовью.

— Очень признателен вам за добрые слова, мэм, — благодарно взглянул на Джулию Гилберт. — Большое спасибо.

На кухне задребезжал чайник. Хозяйка поднялась.

— Закипела вода, — пояснила она. — Я на минутку отлучусь.

Гилберт тоже поднялся.

— Да, мэм.

Женщина вышла. Она была тонкая и гибкая, словно ива. Турнюр платья слегка колыхался. Оставшись один, Гилберт тихонько присвистнул и обрадованно подбросил вверх шляпу. Лучше быть и не могло: он не вызывает ни малейшего подозрения у вдовы. Более того, она им очарована — это слишком очевидно!

Сложив руки за спиной, молодой человек прошелся по комнате. Довольно привлекательно и мило. Особый уют в комнате создавали мягкие кресла, громадный диван и резное пианино. Хотя обстановка недостаточно шикарная для женщины, унаследовавшей

приличное состояние! Наверняка, принцесса планирует построить особняк, возможно, такой королевский дворец, о котором мечтает Гилберт…

Он остановился возле пианино. Рядом с пюпитром стоял коротенький свечной огарок. Нотная тетрадь раскрыта на мелодии «В слезах я тоскую о тебе». На крышке пианино стояла фотография доктора. Она, по всей видимости, была сделана недавно. У доктора изрядно поредели волосы. Густые усы опускались на квадратный волевой подбородок Эдварда Меткалфа, но лицо было таким же добродушным, каким запомнил его Гиб.

Доктор был прекрасным человеком. Гилберту подумалось, что ни у кого он не встречал столько благородства, сколько у Эдварда. Такие люди должны жить до ста лет. Тяжело думать, что доктора нет в живых. Наверное, Джулия, скучает и тоскует по нему!

Он подошел к окну, оно выходило на юго-восток. На широком подоконнике дремала кошка. Яркое весеннее солнце освещало горы и зеленеющие первой травой холмы. Ничего нет прекраснее гор и холмов Монтаны Если бы этот дом принадлежал Гилберту, он сорвал бы тяжелые бархатные шторы с окон, чтобы солнечные лучи свободно проникали в комнату. Он снял бы ковер со стены и все здесь тщательно выскреб и вымыл. Гилберт поглядел на запыленные стены, и этажерку, на мутные стекла ламп. Провел пальцем по подоконнику и неодобрительно поглядел на оставшийся след.

— Должна извиниться за беспорядок, мистер Бут, — Джулия вошла неслышно и стояла посреди комнаты, держа, в руках серебряный поднос. — Надо было заняться уборкой еще несколько недель назад, но я все время очень занята. Ухаживаю за больными до приезда нового доктора. А также отвечаю за проведение общественных мероприятий по санитарии в городском совете.

— Не стоит объяснять, мэм, — разговор об уборке в доме неожиданно натолкнул его на мысль о том, что есть верный способ завоевать доверие и признательность вдовы доктора. Гилберт вытер пальцы о брюки, расчистил на столике место для подноса, сдвинув в сторону медицинские журналы.

Джулия поставила поднос на стол.

— Теперь, когда Мэри Херли ушла, у меня остался только один работник. Вы, наверное, знаете Мориса Суэйна, мистер Бут?

Гилберт, конечно же, помнил грустного Мосси, вечно жалующегося на изувеченную спину. Мосси не был лентяем, но Гилберт не смог бы представить его, перетаскивающим в гостиной мебель.

— Да, мэм. Мы служили в одном полку. А затем вместе приехали вслед за доктором в Стайлз.

— Война — единственное, что мы никогда не обсуждаем с Мосси, — поделилась Джулия, усаживаясь в кресло.

— Ему пришлось трудно на войне.

— Разве не всем было трудно? — вздохнула Джулия.

Пока заваривался чай, она расставила чашки и блюдца. Гилберт, не говоря ни слова, наблюдал. Было трудно представить, о чем он думает. Однако Джулия чувствовала, что молодой человек замечает и понимает намного больше, чем кажется.

— Я мог бы предложить свои услуги, мэм.

— В качестве кого, мистер Бут? — удивленно спросила Джулия.

— В качестве работника на время весенней уборки в доме.