Нечаянная любовь
Шрифт:
Гилберт подумал о самом худшем своем предположении и не удержался от вопроса:
— Как ты считаешь, она выйдет замуж за Хьюза?
Барнет откинулся на спинку стула, подергал себя за ухо и пристально взглянул на Гиба.
— Она сказала, что не выйдет. Потому что не любит его. И еще, между прочим, заявила, что, вообще, ни за кого не выйдет. Но всякое может случиться. Ничего нельзя предугадать заранее.
— Хьюз самый отвратительный сукин сын, какого мне когда-либо доводилось видеть! — закричал Гилберт,
— Это довольно странно, но Хьюз использует именно это определение, когда говорит о тебе.
Гилберт прошелся по комнате, озадаченно потирая лоб. Ему захотелось поделиться сомнениями и подозрениями по поводу того, что творится на «Континентальной» шахте. Но он хорошо понимал, что его высказывания будут выглядеть глупо, у него нет точных доказательств махинаций управляющего. Барнет в приятельских отношениях с Хьюзом. И решит, что Гилберт плетет небылицы. Если же поверит на слово, тотчас же отправится в полицейский участок. В свою очередь, Макквиг предупредит Гарлана, и тот успеет замести следы…
— Мне кажется, что единственный способ приобщить Джулию к этим деньгам — жениться на ней, — неожиданно предложил Барнет.
Гилберт резко остановился, ошалело уставился на адвоката.
— Ты что, сошел с ума?
— Дотти говорит, что Джулия тебя очень любит.
— Любила, Барнет. Джулия меня любила. Но прошлой ночью сказала мне, что больше не желает меня видеть!
— Я просто так подумал, — ответил Барнет, скрестил руки за головой, помолчал и спросил через некоторое время: — Значит, прошлой ночью ты был у нее?
— Да, пытался объясниться…
— Думаю, ей совершенно не нужны твои объяснения.
— Я же тебе сказал, — теряя терпение, раздраженно объяснил Гилберт: — Она не хочет меня видеть.
Он снова сел на стул возле стола. Из-за сложившейся ситуации он злился, но был бессилен изменить положение. Как убедить эту упрямицу взять деньги?.. Еще дурак Хьюз, который ходит вокруг, добиваясь ее руки!
— Ну да ладно. Может быть, все складывается, как надо! Я не собираюсь здесь долго задерживаться.
— Зачем же ты вернулся?
— У меня здесь очень важное дело, — Гилберт задумчиво посмотрел в окно.
Барнет встал, подошел к шкафу с документами. Достал папку, вынул из нее несколько листов и один положил перед Гилбертом.
— Когда я узнал, что деньги принадлежат тебе, то еще раз перечитал завещание Эдварда и обнаружил кое-что интересное…
Гилберт склонился над листом, принялся читать:
— Я, Эдвард Чарльз Меткалф…
Барнет указал на последний пункт.
«…Завещаю своей любимой жене Джулии денежный вклад в банке Сан-Франциско и все то наследство, которое могут принести вышеуказанные деньги. Она вправе распоряжаться им так, как подскажут ей сердце и разум».
Гилберт растерянно перечитывал слова завещания.
«…и все то наследство, которое могут принести вышеуказанные деньги… распоряжаться так, как подскажут ей сердце и разум».
Он перечитывал эти строчки снова и снова, пока ему не стало казаться, что от изумления глаза вот-вот вылезут из орбит. Молодой человек ошарашенно таращился на адвоката.
— Черт возьми, что это значит?
— Я знаю столько же, сколько и ты. Но могу предположить, что «наследство» — это ты!
Гилберт резко встал из-за стола, схватил шляпу и быстро вышел из конторы. Остановился на тротуаре и стоял, внимательно изучая мысы ботинок. Сердце тревожно вздрагивало, в душе поднималась буря… Доктор доверил ему в своем завещании Джулию. Доктор благословил их. Неожиданно вспомнил, что говорила о его матери Джулия той ночью, когда он рассказал о нарушенной клятве: «Она была прекрасная женщина и любила тебя…» Он повторял эти слова снова и снова. Да и прежде часто, оставаясь один, вспоминал их. Они странным образом успокаивали смуту в душе. Сейчас мучил один, но очень важный вопрос: сможет ли он сделать так, чтобы эти слова Джулия могла сказать о себе?
Потом на память пришла последняя встреча прошлой ночью. Джулия ясно дала понять, что ей не нужен ни он, ни его деньги! Завещание доктора — вещь хорошая, но что оно может изменить?..
Гилберт направился в магазин Чарли Суна на Китайской аллее. У Чарли было такое выражение лица, будто он с нетерпением ждал появления Гилберта.
— Босс должен был вернуться, — радостно сказал он, поспешно выходя из-за прилавка. — Леди-доктору известно, что большие деньги принадлежат боссу.
— А ведь ты об этом знал всегда, верно, Чарли? — поинтересовался Гиб. — Ты и твой дорогой кузен из Сан-Франциско. Но, может, ты, все-таки, сообщишь, откуда вы об этом узнали?..
Китаец сделал вид, что не расслышал вопроса. Молодой человек не стал настаивать, чтобы ему открыли секрет. Он знал, что тайна так и останется тайной — темной китайской тайной, известной лишь Чарли и его всемогущим кузенам из Чайнатауна в Сан-Франциско!
Но Чарли были известны ответы на другие вопросы, которые Гилберт хотел бы ему задать.
— Чарли, давай поговорим?
— Босс, наверное, хочет выпить чаю, — Гилберт расценил приглашение лавочника как согласие побеседовать.
Они снова прошли в заднюю комнату. Возле стола уже суетилась та же девушка с прямой челкой, которую видел Гилберт в первый приход. Она разлила чай в крошечные чашечки, поставила на стол тарелку с хрупкими пирожными. Пирожные были такими же вкусными, с ореховой начинкой и посыпанные нежной сахарной пудрой.
Когда они съели пирожные и выпили чай, Гилберт задумчиво сказал: