Нечаянная мелодия ночи
Шрифт:
– Но ты… – я упрямо покачала головой. – Но ты талантлив и – неизвестен. Они относятся к тебе с презрением.
– Это не правда, Светик, – Игнат смешно сморщил нос. – Главное, я сам себя уважаю. И этого достаточно. А они для меня безликая масса. Бездарная, бессмысленно прожигающая жизнь и истребляющая друг друга от зависти. А на счет таланта… Ты не права. Лучше быть неизвестным, чем прославиться так, как они, и тем, чем они. Это высокая цена, поверь мне на слово. И не каждый из них может похвастаться, каким образом добился известности. Думаю, некоторых по ночам все-таки душит стыд. Во всяком случае, хочется в это верить. Хотя они
– Игнат, – я сглотнула слезы. Мой брат редко со мной так разговаривал. Откровенно, без игры. Я так хотела бросится при всех ему на шею. Крепко обнять. И заявить на весь тупоголовый сытый мир этой псевдотворческой тусовки, что мой брат самый лучший на свете, самый талантливый, самый порядочный и смелый. И я его безумно люблю. – Игнат…
– Что, Светик? Ты что-то хочешь сказать?
Меня душили слезы. И я сделала вид, что поправляю сумочку. Наконец я совладала собой. И на моем лице появилось прежнее упрямое выражение человека, отлично знающего, чего он хочет в жизни. И я сказала строгим учительствующим тоном.
– Все равно ты не прав, Игнат. В жизни всегда можно чего-то добиться, задав себе определенную цель. И не обязательно для этого подличать.
Игнат не выдержал моего тона и расхохотался во весь голос.
– Ты меня достанешь, Светка, когда-нибудь. И я-таки когда-нибудь тебя здорово отлуплю за кулек мятных ирисок. Кстати, возможно, мне их уже несут, – и он кивнул на Германа, приближающегося бодрым шагом.
И у меня вновь перехватило дыхание. Он выглядел еще более привлекательным, чем утром. Хотя вечером все кажутся гораздо красивее. Вечером легче скрыть морщины и пороки. Герман выглядел очень уверенным, потому что знал себе цену. Он выглядел очень дорого и чересчур совершенно. Его взгляд был необыкновенно умен. И его улыбка была обворожительной. Он скользнул по мне удивленным взглядом. И сделал галантный комплимент.
– Прекрасно выглядите, мадам. Совсем в стиле тургеневской девушки. Этого теперь так не хватает.
– Мадмуазель, пожалуйста, – я победоносно взглянула на своего брата.
Он сложил пальцы в кружок. Что означало – одно очко в мою пользу. А потом мы все долго болтали. Вернее, болтали в основном мы с Германом. Игнат же делал вид, что не слушает, хотя я замечала, как он с интересом поглядывает на нас.
– Я уверена, что вы прекрасный актер, – обратилась я к Герману, после его длинного монолога о себе, о плодотворной работе в кино и о сотнях картин, в которых он снялся.
– А я дурак думал, что кино уже не существует, – бросил язвительную реплику мой брат.
– Можно подумать, ты смотришь фильмы, – я грудью встала на защиту Германа и отечественного кинематографа. – Знаешь, Герман, мы редко смотрим телевизор.
– В нашей деревне его попросту нет, – притворно вздохнул Игнат. – А что, это правда, что его уже изобрели?
Я отмахнулась от брата, как от назойливой мухи и демонстративно повернулась к нему спиной.
Мы с Германом болтали обо всем на свете. О литературе, живописи, музыке. Удивительно, но у меня с ним оказались на редкость схожие вкусы. Он обожал классику в литературе, реализм и импрессионизм в живописи. С явным недоверием относился к модернизму, считая, точно как и я, что он – всего лишь либо дань моде, либо попросту прикрытие собственной бездарности.
Мои очки резко возрастали, и изредка я с победным видом
Между столиками прошла ярко накрашенная развязная девица. В узком, очень коротком черном платье, с огромным вырезом, оголяющим все ее прелести. Герман проводил ее долгим взглядом, а она долго не думая бухнулась какому-то лысому толстяку на колени и вызывающе поцеловала его.
Я не выдержала и обратилась к Игнату.
– Я не знала, что ты работаешь в клубе, где шастают девицы легкого поведения, пьяные вдрободан.
Игнат расхохотался. И стукнул кулаком по своему колену.
– Слышала бы она тебя, Светка! У них теперь она называется звездой экрана! Или секс-символом! Они все называют ее не иначе, как Мадам Секс-талант!
Я не поверила. Мой братец наверняка разыгрывает меня. Чтобы эта дешевка с пошлой внешностью. Бесцветная и безвкусная… И я за помощью обратилась к Герману. Он развел руками. И подтвердил слова брата.
– Увы, таков ее имидж. Мне это тоже, Светлана, не нравится. К сожалению, настоящих актрис теперь встретишь редко. Не говоря уже о настоящих девушках. Впрочем, – он мне улыбнулся. Так тепло, что в моей груди стало жарко. – Впрочем, сегодня я имел честь узнать одну милую и настоящую девушку. Как хорошо, что еще остались такие, как ты.
И он слегка прикоснулся к моей руке. И я почувствовала, что густо краснею. Игнат во все глаза смотрел на Германа, чуть ли не как на сумасшедшего, наверняка понимая, что проиграл окончательно.
Этот вечер я, может быть, не смогу забыть. Может быть… Хотя любое прошлое причиняет мне боль.
3
В этом году лето наступило рано, весной. Стоял свежий летний вечер. Он пах терпко, смолой только что оживших деревьев. Круглая фосфорическая луна касалась ветвей. И звезды почему-то часто падали с неба. Словно чьи-то уже отлюбившее свое души приветствовали зарождение новой любви.
Мой брат оказался на удивление тактичным и ускорил шаг, оставляя нас с Германом далеко позади. А Герман все говорил, говорил… Словно пытался заглушить словами возникшую неловкость, когда мы остались наедине. Я плохо помню, о чем он говорил. Но хорошо помню, что все его слова были повторением моих мыслей, моих идей, моего мировоззрения. Я не вникала в его монолог, потому что уже любила. Мне нравилось идти просто так, рядом с ним, ощущая прикосновение его плеча, слыша, но не слушая его голос.
– Нельзя желать того, чего не знаешь, – словно издалека до меня донеслись слова Германа. – Это изрек мудрый Вольтер. Ты согласна с ним, Светлана?
Герман остановился и заглянул вглубь моих глаз. Я запрокинула голову и молча разглядывала его красивое лицо. Нельзя желать того, чего не знаешь. Я много еще не знала в жизни. Но сегодня, в эту минуту, этим теплым, пахнущим смолой вечером, в окружении звезд, чувствуя на себе дыхание Германа, я наверняка знала, чего желаю. Мне хотелось, чтобы он поцеловал меня. Нет, не так, как когда-то меня целовал мой одноклассник, неуклюже и торопливо. Мне хотелось настоящего, взрослого поцелуя. Поцелуя, который запомнился бы на всю жизнь.