Нечаянная радость

Карр Робин

Он приподнял голову и заглянул ей в глаза.

— Ты беспокоишься из-за Бет? — спросил он.

— Нет, у нее все идет благополучно. Я просто подумала… может быть, нам не надо так целоваться?

— Мне казалось, это стоящее занятие.

— Но оно может увести нас на путь, по которому я не готова пойти. Наверное, пора все-таки положить этому конец.

— Я думал, тебе нравится.

— Боюсь, что могу к этому даже чересчур пристраститься, — призналась она.

Уолт засмеялся:

— Вряд ли это возможно. Знаешь что — давай уж

бросим это дело с завтрашнего дня? Здесь так уютно, что просто грех этим не воспользоваться. — Он снова потянулся к ней губами, но она уперлась ладонью ему в грудь. — Что не так, Касси?

— Я пообещала себе, что у меня не будет ни с кем ничего серьезного очень и очень долго.

— А ты чувствуешь, что это серьезно? — спросил он, приподняв бровь.

— Мне не хотелось бы.

— Спешить и вправду не стоит. — Он снова начал склоняться над ней, но она снова его остановила. И отметила, что он моментально овладевал собой. Прежних ее мужчин, меньше и слабее его, требовалось останавливать решительнее.

— Что тебя все-таки тревожит? Скажи. Ты же знаешь, что можешь поделиться со мной чем угодно.

— Сама не знаю… Наверное, мои собственные противоречивые чувства.

— Чувства… по поводу…

— Я провожу с тобой много времени, о чем мы уже только не переговорили. Ты так замечательно ко мне относишься. Мы в самом деле очень сблизились. Но…

— Но?

— Когда я в первый раз заехала в твой магазин, чтобы поблагодарить тебя, и мы выпили кофе, я ни о чем не думала, не загадывала. Скорее стремилась избежать чего-то в таком роде. А сейчас я боюсь, что… это выйдет из-под контроля…

— Тебе не надо бояться, — сказал он. — Ты можешь всегда нажать на тормоза, и не встретишь с моей стороны никаких проблем. Ведь ты это знаешь? Как бы я ни был огорчен, но досаждать тебе не стану. А ты хотя и продолжаешь настаивать, что мы только друзья, но знаешь, что очень мне нравишься. И думаю, что и я тебе тоже нравлюсь.

— Ну…

— Я никуда не тороплюсь, Кэсс. Мы оба это знаем. Так из-за чего ты на самом деле беспокоишься?

— Ну, прежде всего я беспокоюсь, что ты дал мне кожаную куртку за семьсот долларов, это с твоей-то зарплатой…

Он с веселым удивлением вскинул бровь:

— Неужели ты заглядывала в нашу бухгалтерию?

Она шутливо шлепнула его по руке.

— И приходишь ко мне в гости с вином за сотни долларов, когда я привыкла обходиться двубаксовым.

— Касси, я же объяснял тебе, что очень давно мне вообще не на кого было тратиться. Ну, разве что на родителей, но это другое. Я не гоняюсь за деньгами. И я не влез в долги, купив тебе один-два подарка, если именно это тебя тревожит. Бутылка хорошего вина, цветы… Я делал это с удовольствием. И достаточно просто твоего спасибо.

— Спасибо, но все равно я беспокоюсь…

— Это потому, что ты пытаешься позаботиться за меня о моих деньгах, или потому, что боишься быть мне обязанной?

Она отстранила его и села, видимо, время для этого разговора пришло.

— И

то и другое, — сказала она.

— Тогда успокойся — я могу себе это позволить, иначе не стал бы тратиться, и это ни к чему тебя не принуждает.

— Это хорошо, что ты так говоришь, но надо еще, чтобы я поверила. Если я скажу, что нам не надо так часто встречаться, ты не обрадуешься, я права?

— Очень права — мне хотелось бы этого меньше всего. И главное — не вижу тут никакого смысла, потому что нам хорошо вместе. Может быть, ты беспокоишься, что когда твои друзья меня увидят, то скажут, что ты сошла с ума?

Она от удивления приоткрыла рот, и он засмеялся. Тогда она посмотрела на него в упор:

— Мне это совсем не кажется смешным.

— Ты слишком склонна беспокоиться. Ты боишься, что стоит твоим друзьям увидеть, как я подруливаю на огромном байке, с хвостом и татуировкой, и они сдадут тебя в психушку. Касси, не стоит. Может, я и выгляжу немножко маргиналом, но парень я неплохой. Люди убеждаются в том, что я не пускаю слюни на свою рубашку, и со временем начинают со мной приятельствовать. Честное слово.

— Мне ты забавным не кажешься.

— Нет, кажусь. — И, схватив ее за талию, шутливо повалил на землю, заставив поневоле рассмеяться. — Ты находишь меня весельчаком, и, как ни противишься, я очень тебе нравлюсь. Это круто. — Он быстро поцеловал ее. — Я придумал. Завтра я веду родителей на ужин в любимый мамин ресторан, очень милое местечко, тебе тоже понравится. Пойдем с нами. Я за тобой заеду. Вот ты увидишь, что у меня совершенно нормальная семья, и немного расслабишься.

— Совершенно нормальная, говоришь?

— Ну, на мой взгляд. Ведь это нормально для шестидесятилетней четы раскатывать на громадном «харлее» в кожаных штанах, с длинными волосами, пирсингом по всему лицу и сплошь татуированными руками, разве нет?

Она ткнула его кулаком.

— Они правда славные, милые ребята. Я им рассказал про тебя, но они, кажется, решили, что я тебя придумал. Все время спрашивают, когда, наконец, смогут тебя увидеть.

— Что ты им такое рассказал?

— Ну, что познакомился с такой замечательной медсестрой экстренной помощи, с которой встречаюсь по меньшей мере раз в неделю в течение нескольких месяцев…

— Встречаешься?

— Касси, я в курсе, что ты пытаешься держать наши отношения в узде, но мы встречаемся, и это факт. Нерешенным остается вопрос — продолжать ли нам и дальше встречаться, и последнее слово тут за тобой. Так что ты скажешь? Это хороший ресторан, и они — хорошие люди.

— С тех пор как мы познакомились, я набрала фунтов десять, — сказала Касси.

— И все в самых подходящих местах. На сегодня у меня тоже имеется в запасе ресторан — это как раз на нашем пути обратно. Маленький такой ресторанчик, в виде хижины, но внутри там есть первоклассный шеф-повар, венгр. Он, скорее всего, подсядет к нам за столик и угостится нашим вином. Тебе понравится.