Нечаянное счастье
Шрифт:
Девушки между тем закончили свои приготовления и попросили Эстер помочь им с сервировкой стола. Лотта ещё плохо ориентировалась в новом доме и обрадовалась, когда экономка не стала отказываться, а проявила самое деятельное участие. Тут же из недр буфета были извлечены столовые приборы, соусники и салатницы, а также большое блюдо для жаркого и второе, не меньше первого, для пирога. Эстер заразилась общим приподнятым настроением и с удовольствием помогала молодой хозяйке осваиваться на новом месте. Женщина была довольна тем, что в доме снова забурлила жизнь, были слышны голоса и весёлый смех.
– Эстер, - обратилась Лотта к экономке, - добавьте,
– Вы ожидаете гостей?
– спросила женщина, а сама уже выставляла недостающие тарелки, бокалы, ножи и вилки.
– Какие гости, дорогая Эстер? Сегодня за ужином будут только свои.
Экономка посмотрела на неё с недоумением. Вряд ли новая хозяйка не умела считать, тогда, что означают её слова?
– Чему вы удивляетесь?
– улыбнулась Лотта, заметив её широко раскрытые глаза.
– Верные люди, вроде вас и Сайоса, достойны того, чтобы считаться своими, а Давид и вовсе имеет на это полное право, таков был наш уговор.
– Но хозяин не может...
– начала было возражать Эстер.
Однако Лотта её прервала:
– Не волнуйтесь за Давида, мы устроим его со всеми возможными удобствами.
В это время Райвен с Сайосом затаскивали в столовую массивное кресло, даже по виду мягкое и чрезвычайно удобное. Как раз такое, чтобы больной мог чувствовать себя в нём комфортно, насколько это вообще возможно в его состоянии. Мужчинам приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не поцарапать паркет, перетаскивая эту махину из гостиной в столовую. Даже вдвоём они с большим трудом справились с этой задачей. Вся мебель в этом доме была основательной, сделанной из плотной древесины. Простые стулья весили столько, что Лотта могла их только передвигать.
Наконец кресло установили возле стола.
– Ну вот, - подвела Лотта итог эпопеи по перетаскиванию предмета мягкой мебели, - теперь Давид сможет принимать участие в общих трапезах.
Эстер всплеснула руками и бросилась к лестнице, ведущей на второй этаж, причитая, что нужно подготовить хозяина к ужину, а времени на это почти не осталось. Разумеется, она совсем забыла, что Давид уже выбрит и выглядит вполне прилично. Осталось только помочь ему одеться и обуться. И тут Эстер замерла на середине лестницы. Она не подумала о самом главном - хозяин просто не сможет самостоятельно спуститься вниз. Женщина старательно искала выход из сложной ситуации, но так и не смогла ничего придумать. Зато Райвен правильно понял её смятение и в один миг оказался рядом.
– Я помогу, - просто сказал он, беря Эстер за руку, а экономка вздохнула с облегчением. Как же приятно переложить свои заботы на плечи сильного мужчины. И тут же опечалилась, потому что вспомнила, что не так давно и Давид был вот таким же статным и красивым. Теперь же на него невозможно смотреть без слёз. И с каждым днём ему становится только хуже, не смотря на все её старания.
Впервые за прошедший год Давид был счастлив. Оказывается, для того, чтобы испытать это чувство, не нужно слишком много - лишь вкусный до умопомрачения ужин в хорошей компании. Сегодня он смог хотя бы на время забыть о своей незавидной участи и насладиться приятной беседой, вкушая такие яства, вкус которых он почти успел забыть.
Эстер неуклонно исполняла все рекомендации лекаря. Из лучших побуждений, конечно же. Но Давида уже с души воротило от её пресной еды. Даже сегодня экономка умудрилась притащить ему отдельную тарелку с размазанной по ней кашей.
А какую страстную речь она произнесла. При этом воспоминании, Давид расплылся в широкой улыбке. Он с большим удовольствием выслушал бы её ещё раз, а потом снова насладился вкусом рубленого мяса со специями, приготовленного на пару специально для него. Правда, несколько слов показались ему незнакомыми, но их смысл легко угадывался. Лекаря она назвала коновалом и пожелала ему самому до конца жизни питаться той бурдой, которую он рекомендует своим больным.
– Давид мужчина, а вы кормите его едой для младенцев, - всё больше распалялась Лотта, гневно тыча в перепуганную Эстер своим тоненьким пальчиком.
– Откуда, по-вашему, он должен черпать силы для выздоровления? Мясо - вот что вернёт Давиду силы и здоровье, а не эта липкая гадость.
Потом она случайно взглянула на мужа, который всё это время смотрел на неё с лёгкой усмешкой, и внезапно замолчала, смутившись. Но не отступила, а сама положила на тарелку Давида мясные шарики и небольшую горку салата из свежих овощей. На гарнир предлагались отварные клубни перуната - аналога земного картофеля, но прежде, чем его добавить, Лотта вопросительно посмотрела на Давида, а получив его согласие, положила на тарелку несколько штук, обильно полив их ароматным соусом.
Потом повернулась к Эстер, всё ещё пребывающей в шоке от её нападок, и сказала:
– Прошу прощения, кажется, я была излишне резкой.
Экономка кивнула, глядя на то, с каким удовольствием Давид приступил к еде. У хозяина в последние месяцы совсем не было аппетита, поэтому он так сильно похудел. А может быть, новая хозяйка права, и не стоило слепо доверять советам лекаря? В голове Эстер поселились сомнения и страх, что причиной затянувшейся болезни Давида могла стать она сама.
Маленькая ладошка опустилась на её подрагивающие пальцы.
– Всё наладится, - в голосе Лотты звучало сочувствие.
– Не вините себя и не держите на меня зла. Давайте лучше приступим к трапезе, пока всё не остыло, не зря же мы так долго трудились.
Тут девушка лучезарно улыбнулась и Эстер не смогла сдержать ответной улыбки. Мир за столом был восстановлен. Ужин прошёл в тёплой атмосфере, которая ещё долго согревала сердце Давида и дарила робкую надежду на то, что всё ещё может быть хорошо.
Глава 15
Весь вечер Лотта старательно сохраняла на лице приветливое выражение, хотя внутри у неё всё кипело от негодования. Мало того, что эта глупая курица Эстер чуть не уморила Давида голодом, так она ещё посмела упорствовать в своём заблуждении и притащила несчастному больному мужчине тарелку с какой-то склизкой мерзостью, один вид которой внушал отвращение и вызывал рвотные позывы.
А ведь часом ранее на кухне эта женщина лила такие горькие слёзы, что трудно было не поверить в то, что она действительно переживает за хозяина всей душой. Видя, как терзается Эстер, Лотта даже прониклась к ней сочувствием. Как могла, постаралась её успокоить, заверив, что вскоре всё изменится к лучшему. Не хотелось думать о том, что экономка намеренно доводила больного до истощения. Любые обвинения в её адрес не имели никакого смысла, потому что не были подкреплены доказательствами.