Нечаянные грезы
Шрифт:
«Глупости. Он с каждым разом будет хотеть тебя больше и больше. Меня хотели все мужчины в мире. Знаешь почему? Потому что я делала вид, что тоже их хочу, хотя сам секс для меня почти ничего не значил. Никогда в жизни я не испытала оргазма».
«Значит, ты никогда по-настоящему не любила. Бедняжка».
Мэрилин рассмеялась.
«Любить — это оказаться в чьей-то власти. Мне казалось, я полюбила Артура. Я даже приняла ради него иудейскую веру. Знаешь, чем закончился наш брак? Для него нервным
«Я ничего не боюсь. Ты тоже ничего не боялась, верно?»
«Я боялась только себя. Потому что всегда была непредсказуема. И очень часто поступала себе во вред. Знаешь, я испытывала настоящее удовлетворение оттого, что изо дня в день разрушала себя все больше и больше…»
«Если бы не Ванька, я бы тоже так делала. Ванька, теперь Алеша…»
«Я всегда хотела иметь детей. Бог не дал их мне. Сейчас до меня наконец дошло, что он был прав. Такие, как мы с тобой, должны исчезать с лица земли бесследно. Как исчезли Содом и Гоморра».
«Но я не хочу исчезнуть бесследно. Я хочу соединить свою плоть с другой — самой любимой. Ведь рожденные в любви дети украшают наш мир…»
Муся услыхала, как скрипнула дверь, и подняла голову, решив, что это «скорая» — обход закончился с полчаса назад, — и их сейчас отвезут наконец домой.
В дверях стояла довольно молодая, хрупкого телосложения женщина в наброшенном на плечи белом халате. У нее было испуганное, заплаканное лицо.
— Алешенька, — прошептала она, опустившись на колени перед кроватью и стиснув его руку в своих. — Что они сделали с тобой, мой мальчик?
Он открыл глаза.
— Марыняшенька, ты здесь? Мне снилось, будто ты… Мама, зачем ты приехала?
— Мой родной, мне сообщили, что ты в тяжелом состоянии. Я мчалась сломя голову.
— Я в нормальном состоянии, мама. Даже в хорошем. А это Марыняша — Мария, Маня, Машенька. Хочешь верь, хочешь нет, но в ней одной все женщины земли и еще много инопланетянок. Самых прекрасных и самых любимых.
Ирина Николаевна измерила Мусю не слишком дружелюбным взглядом.
— Здравствуйте, — буркнула она. — Это к вам так спешил мой сын, что угодил под машину?
— Здравствуйте, — как можно ласковей постаралась ответить Муся. — Вашего сына сбила не машина, а санки, в которых сидел мой сын. Мне очень жаль, что все получилось именно так.
— Родной мой, я разговаривала с главврачом. Он разрешил мне забрать тебя домой. Ты там быстро пойдешь на поправку, — сказала Ирина Николаевна и погладила сына по щеке.
— Я не хочу домой. —
— Мой мальчик, я категорически против этого. В Краснодаре у меня знакомые врачи. Я покажу тебя профессору Ивцеву. Вдруг случится какое-нибудь осложнение?
— Со мной ничего не случится, если рядом будет Марыняша!
Он притянул ее к себе и быстро поцеловал в губы. Она покраснела — на них смотрели несколько пар любопытных глаз.
— Но с тобой уже случилась беда. Если тебя на самом деле сбил сын этой женщины, я тем более не позволю тебе остаться в N.
— Да, — сказала Муся, смело глядя на Ирину Николаевну. — Только он сделал это не нарочно. Я могу в этом поклясться.
— Марыняша, я горю желанием познакомиться с твоим сыном. Уверен, мы поймем друг друга.
— Сынок, давай потихоньку собираться. Нам с тобой предстоит длинная дорога.
— Мама, я не поеду домой! Как ты не можешь понять, что я люблю Марыняшу? И собираюсь на ней жениться!
— Я все могу понять, мой родной, но… — Муся догадалась, что Ирине Николаевне стоит больших усилий держать себя в руках, — тебе сначала нужно вылечиться от травм, которые ты получил благодаря…
— Молчи, мама. Я не хочу тебя возненавидеть, понимаешь? Ты очень мне дорога, но Марыняша… Без Марыняши я уже не смогу жить.
— Тогда вот что я скажу тебе, сынок. — Ирина Николаевна гордо выпрямила свою и без того прямую спину. — Если эта женщина для тебя дороже родной матери, забудь, что я…
Она расплакалась, закрыв руками лицо.
— Не надо, мамочка. Я тебя тоже люблю.
— Не верю. Я тебе уже не верю.
Муся видела, как побледнело и исказилось гримасой боли Алешино лицо.
— Думаю, тебе будет лучше поехать в Краснодар, — тихо сказала она и не смогла сдержать вздоха.
— Ты хочешь, чтоб я уехал? — со звенящей обидой в голосе спросил он.
— Нет. Нет. — Она трясла головой. — Но твоя мать страдает. Мне ее очень жаль.
— Я в вашей жалости не нуждаюсь! — Ирина Николаевна сказала это сердито, даже злобно. — Вы приворожили моего сына какими-то развратными увертками, но я так просто не сдамся. Я буду бороться за тебя, Алешенька.
— Мама, ты не права! Я первый захотел Марыняшу, а она долго не соглашалась. Она очень чистая, мама.
Он взял обе руки Муси и по очереди поцеловал в запястье.
— Тогда прощай. — Ирина Николаевна решительным шагом направилась к двери. — Я передам твои вещи с Аржановыми. Только назови адрес.
— Степная, двадцать восемь, — без запинки сказал Алеша. — Не надо так сердиться, мама. Мы пригласим вас с папой на нашу свадьбу.
— Какой же ты жестокий!