Нечаянный брак

Андерсон Кэтрин

Стоило Речел увидеть мужа, как она задержала дыхание и перестала рыдать. После довольно продолжительного молчания Клинт сказал:

— Знаешь, Речел, нам все равно, умеешь ты готовить или нет.

— Что значит все равно? Ведь для этого ты и привез меня сюда! Готовить, убираться и следить за порядком в доме, — всхлипнула она.

— Именно этим ты и занимаешься. Следишь, чтобы Коди являлся к ужину чистым и опрятным, ставишь цветы на стол, наводишь везде красоту. Для нас это главное, а как ты готовишь, не столь важно.

— Ты просто так говоришь, — сказала

она дрожащим голосом.

— Речел, я не просто говорю. Ты понятия не имеешь, каково нам было здесь до тебя. Когда умерли родители, Коди и Дэниела стали мучить кошмары. А теперь они больше не плачут во сне. — Он помолчал, чтобы Речел осознала услышанное. — Твое присутствие дало мальчикам ощущение безопасности. Кроме того… — У него вдруг запершило в горле. —..Кроме того, я думаю, что полюбил тебя.

Речел тут же перестала всхлипывать и посмотрела на него. Клинт выдержал ее взгляд.

— Ты не будешь так думать, когда узнаешь правду, — дрожащим голосом сказала она. — Я не только неумеха, как ты полагаешь, но еще и ничего не вижу.

— Чего не видишь?

— Ничего! Я почти слепая. Чтобы видеть, мне нужны очки со стеклами толщиной в полдюйма.

— Вроде ты уверяла, что у тебя неплохое зрение.

— Я говорила не правду. Зрение у меня просто ужасное.

Внимательно изучая ее, Клинт припомнил все случаи, когда она вот так же пристально смотрела на него. Однако он всегда считал, что она просто ловит каждое его слово. Значит, она глядела на него широко раскрытыми глазами только потому, что старалась увидеть его! Господи, до чего же он был слеп, иначе бы давным-давно все понял.

— А почему же ты не надевала очки, дорогая?

— Они разбились. Я всегда ношу их в кармане юбки, пока могу обходиться без них. Когда я упала в церкви, стекла разбились, а запасные очки остались дома.

— Нужно было все мне рассказать. Я бы съездил в город и привез тебе запасные очки, милая. Просто не верится, что столько времени ты почти ничего не видела. — Клинт вздохнул. — Как только я смогу вырваться… в субботу, наверное… мы привезем твои очки. Ты можешь подождать до субботы?

Подбородок у нее задрожал, а чудесные голубые глаза наполнились слезами;

— Ты не против?

— Не против чего?

— Чтобы я их носила… Даже если я буду в них настоящей уродиной? Тебе все равно?

Его словно ударили кулаком в солнечное сплетение.

Эту девушку, которую он так любил, кто-то страшно обидел. И тут не обошлось без мужчины.

— Речел, при всем своем желании ты не можешь стать уродиной..

— Могу, — всхлипнула она.

Клинт наклонился и слизнул языком слезинку с ее щеки:

— Даже в очках со стеклами толщиной в целый дюйм ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел, и я убью того негодяя, который тебя обидел. Кто он?

— Никто. Нас мало что связывало. Он уехал из города, когда я рассказала ему о своем плохом зрении.

Сбежал без меня.

Слово за словом Клинт вытянул из нее всю историю.

Кажется, Речел едва не совратил некий беспринципный мерзавец. Ей было тогда пятнадцать, всего на год больше,

чем сейчас Молли. Этот человек, продавец Библии, узнав, что она плохо видит, тут же отказался от своего обещания жениться на ней. К счастью для Речел. Ибо такой человек использовал бы ее, а потом все равно бы бросил.

— Ничего удивительного, что ты накинулась на Мэта.

Ты мстила не только за Молли, но и за себя тоже. — Клинт погладил ее по спине. — Ах, Речел. Столько пролито слез! Больше не плачь, родная. Думаю, в очках ты будешь неотразима.

— Правда?

— Не сомневайся.

— Я не стану их носить. Только при необходимости.

Когда, например, готовлю. На самом деле я не такая уж неумеха, если вижу, что делаю.

Клинт ласково улыбнулся:

— Можешь носить их по своему желанию. Когда я на тебя смотрю, меня занимают совсем другие вещи, поэтому я вообще могу не заметить твои очки.

— Какие другие?

— Сейчас покажу. — Лучшего начала и не придумаешь. Клинт поцеловал ее в губы, шепча:

— О да, Речел.

Позволь, девочка, показать тебе, чем я буду занят.

Речел… Ее имя песней звучало в голове Клинта. Сняв рубашку, он расстелил ее на соломе, чтобы жена не поцарапалась.

Клинт всякое слышал о занятиях любовью, но сейчас это казалось ему священнодействием. В его объятиях Речел выглядела ангелом, мягким, теплым, превратившим в реальность все его давние мечты. Никогда еще не видел он такой красоты. Кожа цвета слоновой кости. Полная, совершенной формы грудь с розовыми сосками. Тонкая талия, будто созданная для его рук. Нежная округлость бедер. Длинные стройные ноги. Клинт исследовал каждый дюйм этого тела и убеждался, что, будь у него такая возможность, ничего бы в ней не изменил. Даже ее глаза…

Он ласкал ее бережно и нежно, упиваясь каждым мгновением, на секунду останавливаясь, чтобы удостовериться, что она не менее возбуждена, чем он сам. И Речел отдалась ему. Это было самое потрясающее соитие из всех, когда-либо пережитых Клинтом, и, судя по восторженным крикам жены, она испытывала то же самое.

Удовлетворение… Полное блаженство. Клинт обнял ее, мечтая никуда отсюда не уходить, а заниматься любовью снова и снова. Но ему предстояло вынуть солому из ее волос и вернуться с Речел в дом на празднование дня рождения. То есть отказаться от единственного подарка, которого он желал, и с нетерпением дожидаться, пока все лягут спать.

Зато какой праздник он себе тогда устроит! Клинт вздохнул, поцеловал Речел в висок, мысленно обещая, что всю ночь будет любить ее, и она встретит рассвет в его объятиях, изнемогая от восторга.

Она проснулась, когда солнце едва поднялось над горизонтом. Клинта рядом уже не было. Она мечтательно погладила простыню, которая еще хранила тепло его тела.

Знакомый шелест кукурузных листьев под ее пальцами заставил Речел улыбнуться. Прошлой ночью Клинт ворчал на эти листья, говорил, что надо побыстрее купить перьевой матрас, и смеялся до слез, когда она заметила, что ради такого матраса должно умереть немало цыплят.