Нечаянный обман
Шрифт:
Слишком быстро развеялись ее грезы. Слишком быстро.
Она должна найти возможность спасти свою мечту, пусть хотя бы ненадолго.
«А что же ощущает Джаред?»— подумала она с растущим чувством безнадежности. Олимпия не могла заставить себя поверить, что их разделенная страсть ничего для него не значила, что, даже обнимая, он обманывал ее. Возможно, Джаред не любил, а лишь хотел ее. В этом она была почти уверена. Олимпия заставила себя мыслить логически.
— Неудивительно, что вы хотели найти дневник Лайтберн,
— Если вы не можете заставить себя называть меня Джаредом, то обращайтесь как к Чиллхерсту.
— Ну что ж, что случилось, то случилось. — Олимпия изо всех сил постаралась изобразить оживленную, жизнерадостную улыбку. — Должна сказать, что в таком случае перед нами открывается новое направление для поисков.
Джаред кинул на нее озадаченный взгляд:
— Неужели?
— Конечно. — Олимпия вскочила и подошла к окну, сложив руки за спиной и вглядываясь в крошечный огороженный садик. Она решилась пойти на тщательно взвешенный риск и знала, что должна быть очень осторожной.
— Мне не так легко постичь смысл ваших слов, Олимпия.
Та глубоко вздохнула:
— Ваше знание семейных легенд может дать мне несколько полезных ключей к разгадке тайны, сэр. То есть помочь расшифровать дневник.
— Сомневаюсь в этом. Мое знание семейных легенд не простирается дальше нескольких историй о Капитане Джеке и его сумасбродствах.
Олимпия впилась ногтями в ладони. Она обязана убедить Джареда разрешить ей продолжать работу над дневником.
Это был единственный предлог, позволявший поддерживать с ним связь.
— Кто знает, сэр, — сказала она. — Возможно, из этих историй я извлеку информацию, которая прояснит смысл нескольких странных фраз, содержащихся в дневнике.
— Вы так думаете? — неуверенно спросил Джаред.
— Да, я в этом убеждена. — Олимпия обернулась, чтобы взглянуть на его лицо. — Мне очень хотелось бы продолжить работу над дневником, сэр. При этом мне доставит большое наслаждение поделиться с вами своими открытиями и выводами. Я прекрасно понимаю, что секрет спрятанного сокровища принадлежит вашей семье.
Лицо Джареда окаменело.
— Олимпия, меня совершенно не интересует секрет дневника Лайтберн. Я старался втолковать вам эту мысль.
— Не правда, он вас интересует, — стояла она на своем. — Вы приложили немало усилий, чтобы разыскать дневник и проникнуть в этот дом, дабы узнать секрет. Хочу для ясности заявить, что я совершенно точно понимаю, почему вы обманули меня.
— Вы уверены?
— Да. И должна заметить, считаю ваш план чрезвычайно умным, сэр. Он превосходно сработал бы, если, бы сегодня утром вы не столкнулись с леди Бомонт.
— Лишь вы способны найти оправдание моему
— Едва ли, сэр. Теперь, после того как я узнала истинное положение вещей, ваши действия стали совершенно ясны мне, сэр.
— Вас, конечно, должно удивлять, почему я не удовлетворился ролью скромного учителя, — тихо сказал Джаред. — Вы, без сомнения, спрашиваете себя, почему я соблазнил вас.
Олимпия сплела пальцы и вздернула подбородок.
— Нет, мистер Чиллхерст. Такой вопрос я себе не задаю.
— Почему? — Джаред встал с кресла. — Большинство женщин на вашем месте заинтересовались бы этим.
— Я и так знаю ответ. — Олимпия была уверена, что ей известна вся правда о нем.
— Да неужели? И каков же он, Олимпия? Как вы объясните мое поведение? Мы оба прекрасно понимаем, что оно было недостойно джентльмена. Большинство людей сказали бы, что я воспользовался вами.
— Это совсем не так, — с жаром возразила Олимпия. — Мы воспользовались друг другом, сэр.
Джаред разочарованно присвистнул:
— Разве?
— Да. Мы оба, обладая большим жизненным опытом, знали, с чем имеем дело. Если кого-нибудь и винить за то, что случилось между нами, — это меня.
— Вас? — Джаред был поражен.
Она зарделась, но спокойно встретила его изумленный взгляд.
— Вы — джентльмен, сэр, но я сразу заметила, что вас обуревают необузданные страсти, и, боюсь, воспользовалась благоприятными обстоятельствами.
Джаред закашлялся.
— Необузданные страсти?
— Это, без сомнения, фамильная черта, — дружелюбно заметила Олимпия. — Ведь, в конце концов, вы — потомок мистера Райдера, а из всего, что я о нем прочитала и слышала, он представляется мне человеком с неистовыми эмоциями.
— Позвольте заметить, что на земном шаре вы, вероятно, единственный человек, кто видит во мне мужчину с необузданными страстями, Олимпия. — Горькая усмешка скользнула по его губам. — На самом деле меня считают весьма скучной особой.
— Чушь. Те, кто так говорит, плохо вас знают, сэр.
— Все мои родственники придерживаются такого мнения. И не только они. Леди Бомонт тоже.
Олимпия мгновенно перестроилась:
— Есть еще один вопрос, который я хочу обсудить. Кто такая леди Бомонт? Ваш давний друг?
Джаред повернулся и, ничего не ответив, направился к письменному столу Олимпии. Облокотившись на него, он скрестил руки на груди.
— Леди Бомонт до недавнего времени была мисс Деметрией Ситон, — сказал он без малейших проявлений эмоций. — Три года назад мы были помолвлены, но вскоре я разорвал помолвку.
— Помолвлены! — По какой-то причине эта новость потрясла Олимпию гораздо сильнее, чем все, что она уже к этому моменту узнала. — Понимаю.
— Понимаете ли?
— Она очень красивая. — Олимпия старалась подавить нарастающую волну паники.