Нечего прощать [СИ]
Шрифт:
Выйдя из подъезда Андрей вспомнил, как всегда Антон требовал, чтобы он переходил здесь дорогу на зеленый, хотя переход постоянно работал черт те как. А дальше — метро. Спицын спустился на станцию, на которой каждый угол напоминал о Нем. Сел в конце вагона, где всегда садились они, если ездили вместе. И так всю дорогу до «Гостиного двора», на котором тоже было очень много воспоминаний
А уж когда Андрей оказался за тем самым столиком, где они вместе учили Анастасию есть суши по–неправильному, с вилкой и запивая кока–колой, а она отказывалась,
Вскоре, вместе с подошедшим портье у столика оказался человек, выглядевший значительно старше Андрея — худой, высокий, но его волосы и немного детское выражение лица сразу напомнило ему…
И тут внутри него открылся световой столб. Вся жизнь понеслась перед ним задом наперед. Какие–то элементы мозаики стали переставляться, калейдоскоп ситуаций завертелся и подхватил. Андрей без сил свалился на стул и продолжал смотреть на Никулина, пока не сказал:
— Серж!..
— Андрей?! У меня галлюцинации или это ты?
— Ущипни меня. Я же не сплю… Что со мной происходит?
В разговор вмешался портье:
— С вами все в порядке?
— Да, — качнул головой Андрей, — принесите стакан воды и приготовьте то, что я всегда у вас заказываю…
Сергей сел напротив:
— Я конечно согласен с тем, что для своего воскресения ты выбрал очень интересный способ встречи…
— Серж. Я ждал тебя не для этого. Я никак не планировал, что этим вечером вспомню все. Наверное так даже лучше, если я останусь Андреем Спицыным, а свою настоящую фамилию не буду вспоминать. И, кажется, я понял какую цель преследовала крестная…
— Все что ты выдал для меня какая–то тарабарщина, честное слово. Можешь по порядку рассказать, с того момента как ты якобы взорвался в том гараже восемнадцать лет назад?
Андрей начал свой рассказ:
— Я очень хорошо помню огонь, взрыв. Дальше провал, я наверное был без сознания. Потом больница, а дальше… Саратов. Спицыны, школа. Все было так реально и естественно…
— Погоди, — притормозил его Сергей, — теперь я запутался, — ты все это время жил в Саратове?
— Да, — ответил Андрей, — я считал себя сыном четы Спицыных, и крестником Анастасии Гордеевой. Полгода назад родители умерли и я переехал в Озерск. И с первого дня меня не отпускало ощущение, что я здесь уже был. Но я же сталкивался с Носовым лицом к лицу. И не вспомнил его.
— Можно про Гордеевых поподробнее? И все–таки, если ты не планировал своего воскрешения в моих глазах, то чего ты от меня хотел?
— Твоя дочь… Отбила у меня Антона Гордеева. Я влюбился в Антона Гордеева.
И Андрей подробно рассказал Сергею историю своего приезда, любви, счастья и той трагедии, которая потом случилась.
— И сейчас, — сказал Андрей, — когда я смотрю на все это иными глазами, я понимаю, что судьба полностью повторила мне историю. Только изменив мою роль в ней, чтобы я посмотрел на себя со стороны.
— Значит моя дочурка соблазнила
— Он мне сказал, что ушел к ней.
— Знакомо, — улыбнулся Сергей, — не знаю как все это разгребать. Может стоит поговорить с Зиной? Вот уж у кого Кондратий начнется, когда тебя увидит.
— Нет, — ответил Андрей, — сейчас я слишком понимаю ее роль во всей истории. Не хочу ее видеть.
— Тогда остается ее мать, — ответил Никулин, — я сейчас с ней очень дружу и все равно собирался к ней ехать, сегодня Зина не появилась на работе, а телефон молчит.
— Удивительно, — сказал Андрей, — в былые времена дозвониться Зине всегда было проще простого.
— Она слишком тебя любила, — рассмеялся Сергей, — потому и отвечала моментально. Думаю моя дочка точно также принимает звонки от твоего Антона. Вот черт… А ведь и имя то же самое… Может он и внешне похож?
— Серж… Одно лицо.
— Что? Я хочу на это посмотреть. В конце концов редко выпадает такая удача. Давай выпьем за то, что мы встретились с тобой, и что ты смог вспомнить свое прошлое. И чтобы у тебя с Антоном на сей раз все было хорошо.
Они чокнулись.
— Спасибо, Серж…
— Не за что, к тому же, восемнадцать лет назад я уже говорил это, и, думаю, что ты догадываешься кому…
— Да. Я его помню. И я поступил с ним как последняя скотина.
В это время в кафе заиграла знакомая старая шведская песня Ульрики Борнемарк и Горана Рюдбо — «Я верю в тебя».
— Серж! — щелкнул пальцами Андрей, — ты помнишь эту песню.
— Конечно, — сказал Сергей погружая суши на вилке в соус.
— Стоп, — кто тебя научил так есть суши? Я был уверен, что…
— Угадай сам, — ответил Сергей, — кто ЕЩЕ мог меня так научить их есть. Я думаю и на тебя тут смотрели странно потому что двадцать лет не видели, что их можно есть именно ТАК.
Андрей откинулся на спинку и снова вспомнил. Он вспомнил Антона и больно защемило в груди. Так больно что захотелось кричать, и на его глазах заблестели слезы.
— Тоша, любимый, — сказал Андрей и зарыдал.
Виктор Носов пулей влетел в гостиную. Катя и Вика сидели на диване и листали очередной каталог по усыновлению. Супруга Носова продолжала браковать одного ребенка за другим — у этого нос кривой, этот в камеру не так посмотрел, этот явно Даун, а у этого волосы некрасивые.
— Вика, — сказал Виктор взволнованно, — ты можешь нас оставить наедине, нам надо срочно поговорить?
— Конечно, — ответила Вика, посмотрев на часы, — мне как раз надо за Стасиком в школу съездить успеть. Я возьму вашу машину?
— Езжай, и бери машину — улыбнулась Катя.
Вика удалилась.
— И давно она без проблем разъезжает на твоей машине за ребенком? — изумился Виктор.
— Витя, — ответила Катя, — а еще она сама ездит за продуктами и наш дом только ее стараниями не похож на сарай который мы оставили в Мякурах.