Нечего прощать [СИ]
Шрифт:
— Как?! — Соня испугалась. Она была очень обижена на мать, но при этом все еще ее любила.
— Помнишь, я тогда у вас дома про камушки рассказала.
— Помню конечно.
— Так вот, вспомни, что потом мы нашли твою мать в обмороке у нее в комнате.
— О боже, точно, — произнесла медленно Соня, — как я сразу об этом не догадалась.
— И еще я прикинула вот что — смотри, — Рита показала Соне на камешки и пересчитала их, — всего шесть. Может быть после каждого убийства приходит новый — в конверте написано ШЕСТОЙ. Значит всего было шесть конвертов. В таком случае я думаю, что и жертв должно быть шесть.
— Значит Борисовна, Мразьева, мама…
— Я боюсь, что еще одной жертвой может стать психолог Клавдия Геннадьевна.
— Это та, что сейчас самый дорогой психоаналитик в городе?
— Она самая. У бабушки и у Мразьевой есть фотография, где они втроем. Но Клавдия сейчас в Канаде на семинаре.
— Или она хочет чтобы думали, что в Канаде, — заключила Соня, — ты об этом не думала? Откуда ты эти сведения взяла.
— Они висят на ее сайте, где на прием записаться можно.
— И так легко поверила? Ее проверить надо.
— Согласна. Но и с твоей мамой поговорить надо. Вдруг у нее есть камушки, вдруг она в списке убийцы.
Соня покачала головой:
— Вот со встречей с ней я тебе помочь не смогу. Я же в бегах, — Соня наклонилась через ограду и тут сказала, — а вот и твой счастливый случай идет.
Рита посмотрела вниз — к подъезду подходил Тимофей, нагруженный пакетами с обедом.
— Черт, старушки все таки нагрузили его обедом, — возмутилась Соня, — мне что — целый взвод кормить? — тут она поняла что Рита ее не слушает, а смотрит вниз на Тимофея.
Соня увидела, что в глазах подруги вспыхнул огонек — неужели у них сейчас все разрешится и будет хорошо.
— Пойдем его встретим, — сказала Соня, — Женька его удержит, если тот бежать соберется.
Раздался звонок в домофон, и сразу за ним вопль Жени:
— Девочки, откройте дверь, а то я весь в картошке и грязны.
Соня пошла открывать, а Рита проследовала за ней.
На заднем плане определенно не хватало музыки из американских вестернов, которая играет, когда ковбои готовятся выхватить пистолет. Анастасия жестко смеривала взглядом Катю и выражение лица ее не обещало ничего хорошего, для пришедшей незваной гости. Но начала разговор она во вполне светском ключе, как того требовали правила приличия. Следует отметить, что вся старшая часть семейства, разбавленная Евгением, находилась поблизости от гостиницы, и потому уловив «светскую часть» беседы, которая пойдет ниже, быстро смогли прослушать более ценную часть, к которой Анастасия основательно подготовилась:
— Я удивлена, что Вы не позвонили в дверь, — любезно сказала Анастасия.
— Дверь была открыта, — холодно сказала Катя, — и я вошла.
— Лучше бы вы позвонили, — ответила Анастасия, — мы были бы готовы.
— Где моя дочь? — жестко сказала Катя.
— А вы полагаете, что она здесь? А кто она? Я что–то запамятовала, чтобы у вас была дочь.
— Ее зовут Соня.
— Ах Соня, невеста моего племянника Жени.
— Ваш племянник, — тут светскость беседы начала рушиться, так как в Кате стала просыпаться площадно–рыночная сущность, которой она была вскормлена с молоком матери, — совратил и похитил мою дочь. И он прячет ее в вашем доме.
— Мне кажется вы подменяете понятия, они встречались по обоюдному согласию, если мне память не изменяет.
— Вас дезинформировали, — безапелляционно отрезала Катя, — мы никогда не давали согласия на эти встречи.
— Понимаю, понимаю, — сказала Анастасия с интонацией медсестры психиатрического отделения, — но никакой Сони тут нет.
— Я проверю…
— Вот
— Будет. Еще какой ордерок будет. Я вас всех к стенке поставлю. Где моя дочь, — заорала Катя, — Соня! Дочка.
— Ох, Екатерина, я вот что–то не помню, чтобы у тебя была дочь.
— Что ты хочешь этим сказать, паскуда.
— А то, сучара сраная, — этот смачный эпитет Анастасия раскопала ночью, ей очень не хотелось материться, но при этом говорить разнообразно, — я то знаю, что никакой дочки Сони у тебя нет. Ты же ее в доме ребенка взяла. Не понимаю только, как тебе после того скандала вообще ребенка доверили.
Катя опешила:
— Откуда ты это знаешь?
— Я это откуда знаю? Все очень просто, родная моя Выдра Хреновна, я же точно знаю, что у тебя нет возможности рожать. Или ты забыла как в больнице беременная лежала и тебе аборт делали, или ты наивно полагаешь, что после стольких абортов можно сохранить возможность рожать детей?
— Где моя дочь?
— У тебя нет никакой дочери, маразматичка старая, — отрезала Анастасия, — ты никаких выводов из своих поступков не делаешь, кажется.
— Ненавижу тебя, — Катя наконец–то бросилась на Анастасию с кулаками и собиралась ее задушить, но та была готова к атаке и обезоружила более старшую и менее подвижную Носову ударом в челюсть. Грузно рухнув на диван Катя вскочила с него и бросилась в повторную атаку.
Когда Катя приблизилась к Анастасии раздался характерный треск, Носова упала на пол — в руке у главы Гордеевых оказался электрошокер. Как по команде из своих укрытий выглянули Евгений, Клара, Марина и Ирина. Они не вмешивались в ход побоища, но поскольку диалог резко завершился, решили осведомиться, что происходит и все ли живы. В том, что Анастасия справится с Носовой не сомневался никто.
Гордеева перешагнула через Катю, села на диван и начала свой монолог, так как Носова примерно с пять–десять минут должна была находиться в шоковом состоянии.
— Как же ты быстро, мразотина носовская кинулась в атаку. Я то рассчитывала на длинный разговор, Катенька. Я тебе столько рассказать хотела.
Катя тяжело дышала и слушала. Говорить она пока не могла, только постанывать и кряхтеть.
— Понять не могу, где ты так ублюдочно одеваешься, честное слово, у моих соседей, которые участок с домом продают сейчас так даже прислуга не одевается. Жуть какая–то. Хотя ты всегда так выглядела. Я даже не могу понять — прошли эти годы или нет, ты вообще не изменилась за это время. Ты меня слушаешь? — Анастасия поддела валявшееся на полу в тени банана тело Носовой, — так слушай дальше. Ты свой аборт помнишь? Да?
Катя Носова прекрасно помнила, как восемнадцать лет назад вдруг обнаружила, что беременна. И это был последний шанс родить ребенка. Она наблюдалась у лучшего гинеколога города, но…
— Знаешь, ведь тот гинеколог, что тебя наблюдал, — продолжала Анастасия, — стоил немало. А теперь представляешь скольких мне денег стоило его подкупить, а?
Тут Носова начала понимать суть того, что пыталась ей сказать Анастасия, но махать кулаками было невозможно, да и бесполезно:
— А уж убедить тебя в том, что у тебя тяжелое течение, что ты родить не сможешь. Да проще простого оказалось. Я собственно догадалась об этом, когда ты некоторое время перед этим бегала и вопила мне, что засадишь нас по статье, которую уже двадцать лет как на тот момент отменили. А ты помнишь ту медсестру что ассистировала врачу? Помнишь? Дальше сама догадаешься.