Нечего терять
Шрифт:
— Ты можешь судить по фотографии?
— Иногда. Разве Мария стала бы иметь дело с плохим парнем?
— Я ее не видела.
— А Люси Андерсен?
Воэн не ответила.
— И еще мне не нравятся города, принадлежащие одной компании, — сказал Ричер. — Я не люблю феодальные системы. Терпеть не могу самодовольных толстых боссов, командующих людьми. И ненавижу, когда людей ломают так, что они готовы с этим мириться.
— Ты видишь то, что тебе не нравится, и считаешь, что должен это уничтожить?
— Да, черт побери. Ты думаешь иначе?
— Нет.
Они сидели и молча пили кофе и воду.
На руке не было обручального кольца.
«Сейчас его здесь нет».
Он тоже положил свободную руку на стол.
— Какие у нас основания считать, что они от кого-то скрываются? — спросила Воэн. — Может быть, они агенты или активисты движения за охрану окружающей среды, проверяющие загрязнение почвы. Добровольцы. Может быть, Андерсен сумел обмануть жителей Диспейра, а Рамирес — нет.
— Как он мог их обмануть?
— Не знаю. Но меня тревожит то, что в Диспейре используют какие-то яды. Мы берем для своих нужд те же грунтовые воды.
— Тарман упомянул трихлороэтилен. Это вещество, которое применяется для очистки металла. Не знаю, опасно оно или нет.
— Я проверю.
— Но зачем жене борца за охрану окружающей среды бояться полицейских?
— Я не знаю.
— Андерсен не пытался кого-то обмануть. Он был в Диспейре гостем. Его там охотно приняли, дали пристанище и защиту. Ему помогли.
— Но Люси Андерсен не приняли. Ее вышвырнули вон.
— Как я уже говорил, левая рука не знает, что творит правая.
— А Рамирес убит.
— Нет, его не убивали. Просто оставили умирать.
— Почему же они помогли одному и поступили так жестоко с другим?
— Почему они вообще так с ним поступили? Почему они выдворили его из города, как меня и Люси?
Воэн глотнула воды.
— Потому что он чем-то отличался, — сказала она. — Он относился к другой категории. Был для них опасен.
— Тогда почему они не разобрались с ним сразу? И не сделали так, чтобы он исчез? Конечный результат получился бы тем же.
— Этого я не понимаю.
— Может быть, я ошибся, — сказал Ричер. — Может быть, они не имели отношения к его проблемам и даже не подозревали о его существовании. Может быть, он держался подальше от центра города, чтобы никому не попадаться на глаза, и искал способ проникнуть в тайны Диспейра. Он отчаянно хотел добиться результата, но у него не хватило сил и умения.
— Или и то и другое, — предположила Воэн. — Возможно, они сумели его найти, а он сбежал.
— Не исключено. Тамошние полицейские просто придурки.
— И он остался в Диспейре, потому что у него имелась какая-то причина, но старался никому не мозолить глаза. Он рассчитывал на себя, понял, что не справится, и попытался вернуться, однако у него кончились силы.
— Не исключено, — повторил Ричер.
Воэн убрала руку со стола.
— Мы должны узнать, кем он был, — сказала она. — Нужно поговорить с Марией.
— Она ничего нам не скажет.
— Мы можем попробовать. Она наверняка сидит в кафе. Давай встретимся там позднее.
— Позднее чего?
— Нам обоим необходимо поспать.
— Могу я задать личный вопрос? — спросил Ричер.
— Давай.
— Твой муж в тюрьме?
Воэн помедлила, а потом улыбнулась немного удивленно и печально.
— Нет, —
Глава
41
Ричер отправился в мотель пешком. Два квартала вперед и три квартала в сторону. Солнце сияло высоко в небе. Утро заканчивалось. Дверь номера Люси Андерсен была распахнута. Внутри стояла тележка горничной. На полу валялись простыни, снятые с кровати, и полотенца. Шкаф опустел.
«Думаю, она уехала из города», — сказала официантка из кафе.
Ричер бросил последний взгляд на освободившийся номер и пошел дальше.
«Удачи тебе, Везунчик, — подумал он, — чем бы ты ни занималась и куда бы ни отправилась».
Он вошел к себе в номер, долго стоял под горячим душем, а потом забрался в постель. Через минуту Ричер уже спал. Кофе этому нисколько не помешал.
Он проснулся после полудня, размышляя о военной полиции. Мобильная оперативная база. Ее расположение. Набор оборудования. База предстала перед ним, как аналитическая проблема из учебных классов Форт-Ракера.
Зачем она здесь?
Почему?
Старое 37-е окружное шоссе шло с востока на запад через Хоуп, Диспейр и Хафвей и, вероятно, уходило дальше. Сначала Ричер увидел его как ленту, линию на карте, а потом представил вращающуюся трехмерную диаграмму, изображение на экране компьютера, зеленую паутину с многочисленными отростками. Много лет назад эта дорога — утоптанная земля, битый камень, выбоины и сорняки — служила тропой для фургонов. Дорогу немного улучшили, когда из Дирборна выехали «Модел Ти» [18] и запрудили всю страну. Затем муниципалитет Хоупа улучшил еще десять миль, чтобы иметь возможность гордиться своими достижениями. Они сделали работу добросовестно. Наверняка укрепили основу. Несомненно, произвели профилирование и выравнивание. Возможно, даже слегка расширили дорогу. И уложили толстый слой асфальта.
18
Дирборн — юго-западный пригород Детройта. В городе находятся правление, лаборатории и заводы компании «Форд». «Форд Модел Ти» — автомобиль, выпускавшийся компанией в 1908–1927 гг. Стал первым доступным автомобилем, выпускавшимся миллионами экземпляров.
Муниципалитет Диспейра ничего подобного не делал. Тарман, его отец и дед или те, кто владел городом прежде, не уделяли дороге особого внимания. Возможно, каждые десять лет они посыпали ее щебенкой и заливали смолой, но в реальности она оставалась такой же, какой была в те времена, когда Генри Форд правил миром, — узкой, неровной и извилистой.
Такая дорога не могла выдерживать интенсивное движение.
За исключением участка к западу от металлического завода. Этот участок протяженностью в тридцать пять миль был полностью переделан. Скорее всего, с нулевого цикла. Ричер представил себе, как рабочие выкопали широкую траншею глубиной в ярд, произвели дренаж, уложили каменный фундамент, затем бетон, арматуру и наконец четырехдюймовое асфальтовое покрытие, укатанное тяжелой техникой. Сделали прямые обочины, правильные уклоны на поворотах. Строительство участка протяженностью в тридцать пять миль, выходившего на автостраду, завершилось, а старое 37-е шоссе осталось прежней разбитой, никуда не годной дорогой.