Нечестивый

Лис Алекс

— Отец зовет, — тихо сказал он, — велел сейчас же явиться. И хватит курить, дурная привычка, нос забивает.

Я не спеша докурила и надела куртку. Брат все так же неподвижно стоял рядом, даже не шелохнулся. Резким ударом я подсекла его ноги и впечатав в землю, уселась сверху. Он дернул мою руку, рассчитываю вырваться из захвата, но оплеуха быстро отрезвила мальчишку. Глубокие, зеленые глаза превратились в маленькие злые щелочки, сочившиеся ненавистью.

— Не сегодня, сопля, — произнесла я, — вздумаешь поучать меня, ногу сломаю, понял?

— Я

понял, сестра, — сказал он, — можешь отпустить?

Напоследок ткнув двумя пальцами в солнечное сплетение, я поднялась и направилась в сторону деревни. Через десять минут показался высокий бетонный забор, из-за которого выглядывала верхушка деревянной крыши дома. Отец всегда говорил — чем выше забор, тем больше скрывают те, кто за ним живет.

Я разбежалась и подпрыгнув, ухватилась за верх забора. Перемахнув через ограду, быстрым шагом направилась в дом.

Дверь тихо щелкнула, открывая затемненный коридор. Здесь всегда царил полумрак, чтобы дезориентировать противников, не видящих в темноте.

Мать была на кухне, сновала у потрескивающей печи, которую топили по-черному. На потолок и мебель постоянно оседали частички сажи, придавая сероватый оттенок. Глава семьи против всяких новинок, считая старые вещими самыми надежными и безопасными.

Я постучала в тяжелую дубовую дверь и вошла в кабинет. Отец сидел вполоборота ко мне и смотрел в окно. Длинные, каштановые волосы рассыпались по широким плечам. Он едва умещался в кресло, а белую полотняную рубаху распирали пучки мышц. Его движение были мягкими, плавными, как у большой кошки.

— Есения, ознакомься, — сказал отец, указывая на лежащий на столе конверт.

— Слушаюсь, отец, — сказала я и взяла тяжелый плотный конверт.

Внутри была пачка фотографий, которую я отложила, и половинка обычного тетрадного листика, исписанного мелкими, круглыми буковками.

Киррил, этот день настал, даже не думал, что он придется на наше поколение. Митрофанья сказала, что он снова появился в нашем мире. Мы начали поиски, но безуспешно, ни в одном из наших домов его не было. Все же старик был прав и его выбирают случайно. Тем не менее, он сам пришел к нам. Тимофей из Угрской семьи лично видел, как умерший мальчик вновь вернулся к жизни. Я выслал своих людей, чтобы следить и охранять его, но боюсь, что избранник пугливый и нужно действовать аккуратней, Мне представляется, что наиболее подходящим кандидат для сближения — Есения. Возраста они одного, девочка красивая, умная, легко войдет в доверие. Надеюсь на понимание и оставляю дальнейшие действия на твое усмотрение.

— Надеюсь, что ты понимаешь, насколько важна эта миссия? — сказал отец и повернулся.

Я никогда не выдерживала взгляд отца больше секунды. Исходящая сила сокрушала волю и вызывала желание безропотно подчиниться.

— Понимаю, отец, — сказала я, — готова следовать всем указаниям.

— Ознакомишься со сведениями о парне, потом два часа на сборы, выезжаем в семь, — произнес отец.

Отец пододвинул пачку бумаг. На его лица играла радостная

ухмылка. На моей памяти он впервые улыбался.

Я взяла бумаги, сложила фотографии в конверт и вышла из кабинета. Некогда думать о том, почему выбрали меня, главное выполнить задание отца любой ценой. Думаю, что в случае неудачи, он попросту убьет меня голыми руками.

Я села за кухонный стол и закурила, разложив бумаги вокруг себя.

— Пепельницу. — скомандовала матери.

— Но Есеня, девушке не пристало курить, — ответила мать, помешивая ложкой в горшке.

— Закрой свой рот и подай пепельницу, — произнесла я, — мне нужно работать.

Старший подчиняется младшему, это железное правило семьи. Я была охотником и убийцей, мать рожала детей и убирала дом. Ее место в иерахии ниже моего.

Я внимательно рассматривала парня на снимках. Полноватый, внешность заурядная, только выражение лица испуганное или даже затравленное. Сутулится, руки вечно спрятаны в карманы, выглядят предельно неуверенно. Самое отвратительное — тонкие усики над верхней губой. Этому парню в нашей семье не доверили даже навоз выкидывать.

Я взяла бумаги, который дал отец. Может, он только кажется таким тюфяком.

Серов Максим Александрович — возраст шестнадцать лет, учащийся десятого класса, вес — восемьдесят три килограмма, рост — один метр восемьдесят сантиметров, физически здоров, однако часто болеет простудными заболеваниями. Воспитывается матерью, отец без вести пропавший десять лет назад. Отношения в семье напряженные.

Пока все вполне нормально, разве только исчезновение отца напрягает, но возможно просто случайность.

Характер — робкий, замкнутый, стеснительный. Друзей нет. Увлечений нет. Инфантильный, боится рисковать. Положение в классе — изгой. Часто подвергался различным унижениям.

Я просмотрела еще с десяток бумаг, и в целом, картина сложилась печальная. Максим Серов — кусок унылого говна, причем с лишним весом. Я положила давно истлевший окурок в пепельницу и задумалась. Самой логичный вариант — вызвать его интерес, как сексуальный партнер. Такие как он остаются девственниками, пока их не подберет разведенка с прицепом.

Я сложила бумаги в стопку и пошла собираться. На кровати уже стоял небольшой серый чемоданчик. Я ухмыльнулась, неужели отец настолько расщедрился. В чемоданчике лежал черный Макаров с тремя запасными обоймами, кобурой, длинный кинжал, два шприца с мутной, желтой жидкостью и несколько банковских карточек.

Вытащив из-под кровати дорожную сумку, я кинула белье, прокладки, пару маек и штанов. Посидев в раздумье пару минут, кинула сверху колоду карт и дезодорант. Все же соблазнять надо.

Отец уже ждал в машине. Удовлетворенно посмотрев на наручные часы, он велел кинуть вещи в багажник.

Железные створки ворот быстро разъехались, выпуская нас на дорогу. Машину тряхнуло на колдобине и я прикусила язык. В сильные дожди дорога превращалась в непроходимое месиво, закрывая машинам доступ в деревню.