Нечестивый
Шрифт:
— Удивлена наверное? — сказала Лариса, — люблю такую тему, притворяешь лохом, а потом смотришь, как люди офигивают. У меня даже тату есть — сова на спине.
Она задрала майку, показывая рисунок. Из джинсов выбивалась красная полоска трусиков.
— Не хочешь поцеловаться? — спросила Лариса отстраненно, даже не смотря на меня.
Я отбросила сигарету и дотронулась до щеки девушки. Лариса сразу же повернулась ко мне и доверительно закрыла глаза. Я легонько коснулась губами ее лба и отстранилась.
— Сразу
— Не целую почти незнакомых людей, — пояснила я.
Настолько близкие отношения могли бы стать препятствием в сближением с Серовым. Да и люди вроде Ларисы психически нестабильны, легко может выкинуть что-нибудь.
— Пошли ко мне, — сказала Лариса, запрыгивая на ступеньки, — обещаю, приставать не буду.
Окно на первом этаже распахнулось и высунулась бабка, с желтым отекшим лицо.
— Шалавы мелкие, — сплюнула она, комком зеленой слизи, — чтоб вы от СПИДа умерли.
— Пошла нахуй, баба Таня, — ответила ей Лариса и приложила ключи к домофону.
Бабка что-то визжала из окна, поливая нас потоком брани. В дворе сработала автомобильная, не выдержав напора ругательств.
Мы поднялись на пятый этаж и Лариса открыла дверь, пропуская меня вперед. Квартира выглядела обычно — ковры, серые обои, недорогая мебель, но и Лариса сначала показалась серой мышкой.
— Кидай обувь, пошли торт хавать, — объявила Лариса.
Она поставила чайник, а я уселась в большое, желтое кресло. Оно выглядело неуместно на кухне, но оказалось очень удобное.
Лариса достала из холодильника половину кремового торта, увенчанного сиротливо лежащей клубничкой.
Глава чистильщика — Одержимость
Она выпорхнула из кухни и вскоре вернулась, переодевшись в короткую маечку до пупка и джинсовые шортики. Грудь у нее была красивая, высокая, приятно покачивалась при каждом движении.
Лариса посмотрела на меня и нарочито медленно наклонилась над столом, чтобы я успела заметить отсутствие лифчика.
Мне казалось, что она все же решила пофлиртовать. Но заметив безразличный взгляд, Лариса надула губы и громко застучала кружками.
— Встречайся со мной, — внезапно попросила она, — мне кажется, что я умру без тебя. Как только увидела, то поняла, что хочу, чтобы ты была только моей.
Лариса повернулась и быстро подойдя ко мне, прильнула все телом. Я почувствовала затвердевшие соски под ее майкой. Она хаотично целовала мое лицо, ее руки скользили по ногам и животу.
— Ты только моя, — шептала она, — никому не отдам. Только моя, прикончу любого, всех убью, разорву, сожру их кишки.
Лариса затряслась
Похоже, что она страдает эпилепсией, но что могло послужить триггером приступа? Да и последняя фраза про пожирание кишок не вписывалась в любовное признание, даже такое пылкое.
Я осторожно склонилась над ней. Дыхание ровное, лицо немного покраснело. Вокруг глаз расползлись странно посиневшие сосудики.
Я сдвинула веки и отпрянула назад. Все пространство глаза было залито чернотой, будто краской. Не было видно даже радужки. Есть татуировки на глазах, но выглядят они по-другому, да и для болезни слишком странно.
Лариса внезапно поднялась и сидя на полу, удивленно уставилась на меня.
— Что я делаю на полу? — спросила она, не понимая, что происходит, — в обморок снова упала?
— И часто это у тебя? — спросила я, помогая ей подняться.
Она прислонилась к стене и вытерла вспотевший лоб. Выглядела Лариса не очень, но ее кожа порозовела и глаза совсем чистые.
— Да нет, неделю как началось, — сказала Лариса, — соседа моего Серова вообще в больничку положили, тоже в обморок упал.
Меня словно обухом ударили, Лариса была соседкой Серова. В судьбу я не верила, но совпадение слишком странное.
— А что именно с ним случилось? — сглотнув, спросила я.
— Да без понятия, одни слухи, его мамаша нелюдимая, ни с кем не общается, — ответила Лариса, — видели, как скорая его увозила. Он кстати, наш одноклассник.
— А что за парень вообще? — спросила я невзначай.
— Да хер его знает, — сказала Лариса, — ни с кем не общается в классе, задрот, одним словом. Так, пора чай пить.
Торт оказался суховатым, но с чаем вполне съедобным. Я взяла совсем небольшой кусочек. Если съем больше, то немедленно тошнить начнет, такая семейная особенность.
— На диете сидишь? — спросила Лариса, — фигура у тебя ничего.
Я кивнула и отхлебнула чай. Соседство Серова, странное поведения даже для немного поехавшей Ларисы, чернота в глазах — все это детали одной мозаики. Правда непонятно, как ее сложить.
Пока стоит сохранять дружелюбные отношение с Ларисой. Ее соседство с Серовым создает дополнительные возможности для пересечения.
— Я вся мокрая, — как бы случайно сообщила Лариса, — пойду переодену белье.
Это было так не к месту, что я не нашла что ответить. Лариса довольная произведенным эффектом, ускакала в комнату. Я открыла стеклянную дверь и вышла на балкон. На бельевом шнурке одиноко висела ярко-желтая пижаму с ушками. У Ларисы вроде была тридцать девятая квартира, у Серова сороковая, значит он на этаж выше.