Нечестивый
Шрифт:
Какая-то сила заставила Хельмута сделать еще несколько шагов вперёд.
– Проходи, – раздался голос сзади.
Хельмут не сразу понял, что обращались к нему.
– Я говорю, проходи, не останавливайся, – рядовой вышел к свету проблесковых маячков и фонарей. На вид ему было не больше двадцати. – Здесь запрещено находиться.
– Что здесь произошло? – словно не слыша предупреждения, спросил сержант.
– Откуда вы в городе? – уточнил рядовой.
– Я только приехал, – быстро нашёлся Хельмут. – Мне надо на вторую улицу.
–
– И всё-таки что здесь произошло?
Рядовой шмыгнул носом и неуверенно огляделся по сторонам, ему не терпелось с кем-нибудь поделиться. Была бы его воля, он бы давно сидел дома и рассказывал все своим близким и дальним родственникам, но вместо теплой постели и тарелки добротного ужина ему приходилось переминаться с ноги на ногу в самом эпицентре взрыва, толком даже не зная, «прилетит» еще раз или нет.
– Да три клуба сцепились. Мотоциклисты, чертовы, – на одном дыхании выпалил он. – Началась перестрелка, жителей пришлось эвакуировать, а этих, – он кивнул в сторону баррикад, – усмирить.
Хельмут проследил за его взглядом и почувствовал, как к горлу подступает ком. Только сейчас он понял, хаотично разбросанные по асфальту мешки – это не мусор. Это тела. Тела тех, кого он сам сюда позвал, чтобы развлечься, надрать задницу «псам», «легионерам» и военным. Сколько их приехало? Должно быть, больше сотни. Столько же из других клубов.
– Эй, ты слышишь? Я говорю, через мост ты не пройдешь. Обойди здание, – он махнул в сторону двухэтажного дома. Там на стене были отчетливо видны следы перестрелки.
Как игрушечный болванчик Хельмут закивал. На большее его не хватило.
А дальше все было как в тумане. Вот он зачем-то пожимает руку своему врагу. Потом делает несколько шагов назад. Оборачивается, чтобы еще раз посмотреть на валяющиеся под колесами мешки и груды железа. Он знал их когда-то. И почему-то снова вспоминает ту девушку в грузовике.
– Кейша, – повторяет он, стараясь на всякий случай запомнить имя. Зачем? Он не знает, но уверен, что оно когда-нибудь обязательно пригодится. И с этой уверенностью пелена спадает.
Хельмут не помнил, как обошел здание. Ему бы вернуться к Беркуту, братьям и их добыче. Или, в крайнем случае, отправиться домой, собрать вещи и сбежать как можно дальше. Но чего точно не стоило делать, так это спокойно разгуливать по городу, кишащему полицейскими и военными, когда его и ему подобных здесь будет разыскивать каждая собака. И он бы с радостью повернул назад, но неожиданно для самого себя понял, что не может этого сделать.
Он перебирал в голове сразу несколько мыслей: пытался понять, как посмотрит в глаза остальным; думал, что расскажет, когда вернется; хотел сосчитать, как много из «нечестивых» остались лежать в этих мешках. Но все эти мысли меркли перед одним простым пониманием: вся эта херня случилась
Его имя – Хельмут. Ему двадцать семь. В своем возрасте он сумел обвести вокруг пальца полицию, военных и два байкерских клуба. И еще утром он гордился этим.
А теперь… Была бы его воля, он бы повернул время вспять и еще утром остановил это безумие. Если бы он знал, что произойдет, он бы никогда не отправил на бойню столько своих ребят. Даже одного человека… Не говоря уже о сотне.
И хоть управлять временем он не мог, но точно знал, что должен сделать в эту минуту.
Дыхание стало ровным, мысли – четкими. Он прошел по аллее за домом. Ветка задела лицо, но он только безразлично отмахнулся и скинул плащ. По голым рукам от ветра пробежали мурашки. Ему было все равно: единственное, что заботило его сейчас – складной нож, лежащий в правом кармане.
Теперь оставался только один путь.
Он скинул жилет, со всех сторон увешанный надписями, и стал методично срезать их одну за другой. Порывом ветра улетело в сторону FREEDOM, сразу за ней UNHOLY, последним на землю полетел кольт. И чем чище становился жилет, тем свободнее чувствовал себя сам Хельмут. Под конец он просто отбросил в сторону ненужную тряпку, накинул плащ и выдохнул:
– Никто. Я больше не с вами.
Он не мог сказать точно, сколько просидел в полном молчании. Может, час, может, всего несколько минут. Очнулся, только когда в паре шагов от него раздался хруст сухой ветки. Он обернулся. Возле ограды кто-то сидел. Человека закрывали кусты и увидеть его можно было только, если знаешь точно, куда смотреть.
– Эй, – позвал Хельмут.
Молчание.
– Ты там, я вижу, – еще раз сказал он и поднялся с земли.
Человек в кустах зашевелился.
– Я сейчас подойду. Давай без глупостей.
– Хельмут? – послышался в ответ знакомый голос.
Из-за ограды выполз Праведник. Он не мог идти ровно, его глаза бешено блестели, в растрепанных волосах застряли ветки и листья.
– Ранен? – быстро спросил Хельмут и подошел вплотную.
Теперь он мог отчетливо видеть небольшую рану на левой руке пацана, ссадины по всему лицу и разорванные на колене джинсы, покрытые запекшейся кровью. Хельмут только решил, что мальчишка отделался легким испугом и парой царапин, как в этот же момент встретился с абсолютно обезумевшим взглядом Праведника.
– Это настоящий кайф, – протянул он. – Мы им всем задницы надрали. Ты видел? Видел, что там было? Я, блядь, бессмертен! Я нечестивый! Я НЕЧЕСТИВЫЙ!
– Заткнись! – одной рукой Хельмут схватил его за шиворот, другой закрыл рот, пока вокруг не собралось толпы военных, а вместе с ними и обычных зевак. – Молчи, собака, – прошипел он оглядываясь. – Хочешь быть одним из нас, так молчи и делай, что я скажу. А ну, не дергайся, – он тряхнул пацана. – Ты сам из города выбраться сможешь?
Страх перед сержантом взял свое и Праведник отчаянно закивал.