Нечисть в мегаполисе
Шрифт:
— Это человек близкий?
Итак, если пасьянс не сойдется, то со стороны. Не сошелся.
— Это близкий друг?
Бредовый вопрос, но в наше безумное время выражение «крепкая мужская дружба» скорее навевает мысли о радужных флагах, чем о распитии пива в гараже. Карты утешили: ответ «нет».
— Идем дальше, — снова раскладывая картишки, пропела я. — Колдовал человек, знакомый Кириллу?
Картишки покочевряжились и выдали «да». У меня догадка появилась почти сразу, но все же сохраним интригу. Хотя логично, если учесть то, что я видела, и то, что происходит с Кириллом.
— Этот человек работает
Пасьянс не сошелся. Что и требовалось доказать. Чудно, и почему у меня чувство, что я знаю эту стерву с манией колдовать и привораживать? Хотя что меня удивляет? Это очень умно — приворожить не одного, а сразу двух мужиков. И свобода выбора, и запасной вариант, и двойное количество подарков. Видимо, Марк был «пробным вариантом», Кирилл, как директор фирмы, — объект куда как привлекательнее. М-да, многостаночница наша… Итак, идем дальше…
— Приворот делала Инна? — я уверена в вопросе, но все же решила проверить.
Вот не люблю оказываться правой. Естественно, пасьянс сошелся. И почему я не удивлена?
— Она делала один приворот?
Ответ «нет». Да, процесс этот затягивает, если еще и учесть непробиваемость Кирилла. И меня интересует последнее:
— Последний приворот был перед припадком Кирилла вчера?
Естественно, «да». Итак, что мы имеем? Имеем мы лошадь Пржевальского с манией величия и желанием зацапать всех имеющихся самцов со стабильным доходом в радиусе «куда ручки загребущие дотянутся». А это плохо. Почему? Потому как Инна — простой человек, и на подобные финты способна с большим трудом. Один приворот — это еще ничего, терпимо. Два — тоже. Но она проводила усиливающиеся обряды, каждый раз черпая все больше и больше силы.
Дело в том, что вселенная не дремлет и за любую манипуляцию с пространством в целом и сознанием людей конкретно наказывает. За каждый обряд идет отдача. И чем сильнее обряд, тем сильнее отдача. И что это значит? А это значит, что ей помогают. Уже помогают, пускай она этого еще и не знает. И тогда, если этот помощник задумал зацапать себе еще одного рекрута, то Инна не угомонится, пока Кирилл не приползет к ней с букетом в одной руке и сердцем в другой. А это значит, что Кира и дальше будут обстреливать заклинаниями, истощающими его и без того нестабильную ауру. Инну мне не жаль, а вот Кирилл…Убью на фиг за моего лохматика.
Со вздохом сгребла со стола карты, допила остывший чай. И почему каждый раз мне так гадко, словно я виновна в человеческой глупости? Знаю я таких самоуверенных идиотов, играющихся во всесильных магов. Проводят малопонятные обряды, приносят жертвы, говорят странные слова и думают, что потусторонние силы им подчинились. Только вот мир духов редко признается в своих истинных намерениях и за выполненную копеечную услугу требует порой непосильную плату. Итак, дождусь Кира, и вечером выдвинемся по нужному адресу. Лучше пускай эта дура сама все снимет, а то если я возьмусь всю ее кашу расхлебывать, девчонку скрутит так, что и за год в интенсивной терапии не раскрутят. А еще нужно разобраться с той тварью, которая уже обжилась рядом с Инной и толкает ее в удобном для себя направлении. Я взяла в руки телефон, набрала врезавшийся в память до самой смерти телефон. Сколько раз я ему звонила? Вспомнить страшно.
***
Ожидание вестей из застенков инквизиции плохо сказались
— Держи, там на балконе завалялся один, — Сеня заявился в кухню, неся в руках зонтик укропа. — Ты так огурцы и не засолила.
— Я их сырыми съела, — огрызнулась я, но укроп взяла.
— Томат лила? — уточнил домовой, забираясь на табурет и заглядывая в кастрюлю.
— Нет. Рано еще, — очищая чеснок, отозвалась я.
— Аська, ты готовить умеешь!!! — пораженно изрек домовой.
— Я тщательно это скрываю, — усмехнулась я.
— Зачем? — возмутился домовой.
— А я не хочу быть еще и рабом у своей домашней нечисти, — ехидно пояснила я.
— Нам Кирилла небо послало, — всплеснул руками домовой. — Такие тайны раскрылись после стольких лет…
Сеньку я прогнала, замахнувшись на него полотенцем. Дальнейшее измывательство над домашней нечистью прервал звонок в дверь.
— Это дядя Леша, — сообщил выплывший из коридора Федя.
Я устало вздохнула и, вытерев руки, пошла открывать.
— Не ходи. Потопчется и уйдет, — отмахнулся Семен.
— Ага. И завтра придет, — кивнула я, — или в подъезде пристанет. Лучше сейчас.
Дядя Леша нашелся за дверью, чутко прислушивающийся к звукам из моей загадочной квартиры. Классика любого многоэтажного дома: человек с нежной привязанностью к зеленому змию. Тихий, одинокий, пьющий, но при этом умеющий чинить абсолютно все. Он мог вдохнуть жизнь в уже, казалось бы, безнадежную вещь, а потому в доме его любили и берегли, одалживая мелочь на поправку здоровья. Человеком дядя Леша был тихим и неконфликтным, чертей гонял только на законом отведенной ему территории, пьяным под домом не валялся, клумбы своей тушкой не мял. Так что нам редкостно повезло.
— Здравствуй, Настя, — улыбнулся мне наш любимый алкоголик.
— Здрасте, дядя Леша, — вздохнула я и прислонилась плечом к косяку.
Висящая в воздухе лярва зло клацнула зубами и недружелюбно уставилась на меня. С этой тварюшкой мы не один год были знакомы, так как она была неотъемлемой частью ауры дяди Леши. Дело в том, что лярвы ищут людей, одержимых пороком, и прикрепляются к его ауре, питаясь ее энергией. А со временем начинают влиять на сознание своего носителя, усиливая его зависимость от порока, дабы поток питающей лярву энергии не иссякал. Я десяток раз сбивала эту пакость с дяди Леши и даже добилась того, что мужчина ушел в завязку на пару месяцев. Но увы, видимо, общество зеленых чертей дяде Леше милее трезвой жизни. Так что лярва снова вырастала на том же месте, и, еще пару раз помучавшись, я плюнула на дальнейшие попытки избавить мужчину от подселенца. Если человек не желает сходить с губительной тропы, то утянуть насильно его оттуда не выйдет.