Нечистая, или сестры Медузы
Шрифт:
Толстая полоса света падала в коридор, искажаясь неровными тенями, которые ни секунды не стояли на месте. До него снова донеслось приглушенное ворчание кого-то из его «группы поддержки». Его то и дело перекрывал шум множества падающих капель.
Он наступил на тени, ожидая увидеть все, что угодно, кроме своего ковра — подарка его прабабушки, который…горел.
Вверх поднимались клубы дыма. В лицо вдруг ударил порыв ветра — кто-то открыл нараспашку окно. Как по заказу темное пятно за ним растворилось во вспышке света. Дом содрогнулся от раската грома. Лампочка в комнате быстро замигала. Интервалы между миганиями начали удлиняться — лампа выключалась
Ульрих зажмурился от пугающего предчувствия — нечисть частенько выбирала такие моменты для эффектного появления. Его давно волновал вопрос: она выжидает, когда в его доме снова начнутся проблемы с электричеством или предпочитает создавать эти проблемы сама?
К едкому запаху дыма примешалась свежесть полуночного дождя.
Рядом с чёрными пятнами обгоревшего ворса то разгорались, то сжимались огоньки. Сверху на них приземлились ладони Эвриалы и на месте пламени остались только мокрые черные пятна. К потолку поднимались тонкие струйки дыма.
Раскаты грома, подобно аккомпонимирующему барабанщику, расставляли в музыке дождя недостающие акценты. Ливень за окном усилился. Ему даже показалось, что они втроем стоят на сцене. Он в дверном проеме — у входа мир декораций, и его компания на эту ночь — на коленях перед семейной реликвией, а за окном — полный зал рукоплещущих зрителей.
Сфено одарила напарницу взглядом, полным недовольства. У обеих на руках не было перчаток. Они валялись на диване, рядом с его свитером. Но если руки Эвриалы были совершенно обычными руками молодой женщины, без намеков на запустившийся механизм старения, то у Сфено кожу покрывало множество шрамов.
— Вот что бывает, когда играешь не со своей стихией. — произнесла она, рассматривая то, что осталось от ковра.
Глава № 9. Признание
Обрывки ковра были свернуты и поставлены в угол. Пара квадратов размером с альбомный лист уцелели, и он намерен был сохранить их для будущих потомков или для дальних родственников, которым достанется его имущество, если одну из таких ночей он не переживет. Если сбудется второй вариант событий, то его усилия будут напрасны — вряд ли они поймут ценность обуглившегося куска ковра. Понять сможет лишь тот, кто уже её имеет. Память.
Память о дальних родственниках. О прабабушке и прадедушке, живших в такое нелёгкое время начала 21 века. Но когда оно было легким? Только закончится одна война, как мир встречает другую с распростертыми объятьями. Люди только делают вид, что им не нравится играть в войнушки. Если бы это было действительно так, мир покончил бы с этим порождением варварства ещё сотни, а то и тысячи лет назад.
Единственное, чем недовольны люди, начинающие войну, так это тем, что вскоре после начала новой шахматной партии, им придется вдоволь настрадаться и покинуть поле боя в расцвете сил или же остаться в живых с ранами на теле и в душе. Каждый раз они делают вид, будто бы не ожидали этого, будто бы надеялись, что такой исход затронет только вражескую сторону, отказываясь принять простую идею — в войне не бывает победителей, чей бы флаг не водрузили на поле среди сваленных в кучу трупов. А они, не зависимо от нашивок и форм не чураются лежать плечом к плечу, ведь у них больше нет повода для вражды — теперь они все одинаково мертвы. Даже если бы мертвые могли продолжать вести войну вне своих тел, Ульрих был уверен, как бы сильно они ненавидели друг друга при жизни, мертвыми позабудут это, обретя единение в одинаковости.
Сейчас, в конце 21
Межнациональные войны постепенно вытесняет новая идея — охота на сверхлюдей, или как их еще называют, ведьм и ведьмаков. Люди прошлого, как называют их последние, боятся быть вытесненными, боятся, что с ними поступят так же, как их предки когда-то поступали с плохо вооруженными аборигенами. Поэтому правительство и «предложило» начать свои эксперименты по распылению способностей «особенных» на всех остальных…
Этот бордовый узорчатый ковер был родом из переломного момента, когда все в мире начало стремительно меняться. В такие времена в любой пустячок, сегодня стоящий копейки, может стать раритетом, за которым будут охотиться любители старины. Трудно поверить, но кассеты с аудиозаписями только сейчас начали выходить их моды, хотя потребность в них отпала ещё в начале этого века. Более сотни лет ностальгии и целое состояние, сколоченное на ней…
С другой стороны, подумал Ульрих, обугленные куски ковра, это ещё и повод рассказать о событиях этой ночи, если, конечно, он её переживет.
— Выходит, оно скопировало твою внешность? — спросил Ульрих. Он сложил свитер и передал его Сфено, нашептав ей на ухо, чтоб она на обратном пути положила его в комод в комнате на втором этаже. Она смутилась, но свитер взяла. Ульрих подумал, что раз уж нечисть решила сжигать все, что ему дорого, то стоит спрятать свой любимый свитер куда подальше.
Сфено поставила рюкзак между ног сидящей в кресле напарницы и удалилась с небольшим темно-синим мешочком, который она из него достала.
— Время расставлять ловушки. Верхний этаж — мой. — она кивнула в сторону коридора. — Давай, идём. За тобой нужен глаз да глаз.
Он чувствовал, что между ними произошла какая-то размолвка. К её и без того строгому тону примешалось недовольство с нотками укоризны. Типичный человек, которого разбудили в воскресное утро, хотя он планировал наконец-то выспаться. И чем ей так не угодила Эвриала?
«Наверное, все из-за той птицы. Правило номер n — никогда не трогать живых существ в доме заказчика. Или как-то так».
— Ты забыла, кому тут угрожает опасность. Я присмотрю за Ульрихом, а он за мной. — ответила Эвриала.
Менторша молча перевела взгляд на Ульриха, и не сводя с него глаз, скрылась в коридоре.
Только он хотел спросить её о том, что между ними произошло, как она заговорила.
— Да, скопировало. Но хотело оно не этого. Интересно, какого оно пола и есть ли вообще у него пол… Я чувствовала, как оно пыталось вышвырнуть меня из тела. Ему нужна была оболочка. Если бы я была обычным человеком… — Эвриала запнулась, обдумывая, как лучше донести мысль. — Я имею в виду, не экзо, без знаний о подобных тварях, кем бы оно ни было, то, скорее всего, меня бы уже не было в живых, а с вами тусовался бы мой двойник.