Нечто чудесное
Шрифт:
– Надеюсь, ты хорошо поняла меня, Александра? Я запрещаю тебе ездить туда.
Александра медленно поднялась. Джордан тоже встал, угрожающе возвышаясь над ней.
– Знаете, – выдохнула она, с бешенством уставясь на него, – по-моему, вы просто безумны.
Но Джордан, как ни странно, слегка улыбнулся.
– В этом я не сомневаюсь, – бросил он, не собираясь объяснять, что неожиданное возвращение Тони практически подтверждает подозрения Фокса и что ее жизнь тоже подвергается опасности, поскольку со вчерашней ночи Алекс, возможно, носит будущего наследника Хоторнов. Вслух
– Но тем не менее надеюсь, что вы послушаетесь меня.
Александра открыла было рот, собираясь сказать, что не желает подчиняться каким-то глупым правилам, но Джордан с широкой улыбкой прижал палец к губам.
– Пари, Александра, – ты обещала быть моей покорной женой. Надеюсь, не хочешь сразу сдаться?
Александра бросила на него красноречиво-презрительный взгляд:
– Мне не грозит опасность проиграть, милорд. Скорее, вам. Могу сказать, что вы уже проиграли. – Подняв бокал, она подошла к камину и притворилась, что рассматривает изящную вазу девятнадцатого века.
– Что это означает? – осведомился Джордан, бес-, шумно подходя сзади.
Александра провела пальцем по основанию бесценной вазы.
– Вы, со своей стороны, обязались попробовать стать настолько приемлемым мужем, что я не захочу покидать вас.
– И?
– И, – сухо сообщила она, оглянувшись, – боюсь, вам это пока не удается.
Она думала, что Джордан высокомерно отвернется и не захочет слушать. Вместо этого он положил руки ей на плечи и повернул лицом к себе.
– В таком случае, – прошептал он улыбаясь, – придется мне постараться, не так ли?
Застигнутая врасплох необычайной нежностью, светившейся в его глазах, и неожиданным признанием вины, Александра позволила Джордану целовать себя, из последних сил цепляясь за остатки здравого смысла. Сильные руки обвили ее и привлекли к широкой груди, горячие губы прижались к губам. Он целовал ее долго, томительно, словно наслаждаясь вкусом ее губ и каждым мигом близости.
Когда Джордан наконец разжал объятия, Александра с безмолвным изумлением взглянула на него. Как может он быть таким нежным в один момент, а в следующий – обдавать холодом, обращаться с ней как с ничтожеством, не стоящим внимания, как с глупой, непослушной девчонкой?! – гадала она, глядя в завораживающие, полуприкрытые тяжелыми веками серые глаза.
– Я очень хотела бы когда-нибудь понять вас, – едва слышно выговорила она наконец.
– Чего же ты не понимаешь? – осведомился Джордан, хотя уже предчувствовал ответ.
– Мне бы хотелось знать истинную причину, почему вы сегодня так набросились на меня у конюшни.
Александра ожидала, что он отделается шуткой или попытается перевести разговор на другую тему, но Джордан снова удивил ее, честно признавшись:
– Говоря по правде, я уже открыл тебе истинную причину, только оставил ее напоследок.
– Какую?!
– Моя гордость была задета тем, что ты оставила меня одного посреди ночи.
– Вот оно что, – охнула Александра, – и потому вы назвали меня шлю… так некрасиво выразились?
Она не заметила веселых искорок в его глазах и не сразу догадалась, что он смеется не над ней, а над собой.
– Верно, –
– Отчего же? – пробормотала она, но тут же рассмеялась, поняв, что он имеет в виду.
– Мужское самомнение, – пояснил Джордан, криво улыбнувшись. – Боюсь, мы на все готовы ради него.
– Спасибо, – мягко шепнула Александра, – за то, что сказали правду.
– Это основная причина, почему я был так непростительно груб. Но должен признать, в этом доме есть что-то такое, нагнетающее на меня тоску.
– Но вы здесь выросли!
– И возможно, – почти небрежно бросил он, беря ее под руку, – именно поэтому я так не люблю его.
– О чем вы? – удивилась она.
Джордан снова улыбнулся, но покачал головой:
– Давным-давно, в Роузмиде, ты попросила всегда открывать все, что у меня в мыслях и сердце, вот я и стараюсь делать именно это. Однако я привык сдерживать свои чувства, и мне трудно сразу обнажить душу. Не торопи меня. Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос.
Джордан действительно постарался стать «приемлемым» мужем и добился за ужином ошеломляющего успеха, чем полностью лишил покоя Александру.
Когда они только поженились, ей казалось, что он пытался быть снисходительным к ней, но все его тогдашние усилия были ничто по сравнению с теперешними. Пока они ужинали, он обратил на нее всю силу своего непобедимого обаяния, поддразнивал сверкающей белозубой улыбкой и развлекал скандальными и уморительными историями о лондонских знакомых.
А потом отнес ее в спальню и осыпал нежными, бурными, страстными и исступленными ласками всю ночь напролет. Только на рассвете оба заснули, но и во сне он прижимал ее к сердцу, не выпуская из объятий.
Подняв корзинку со сладостями, которые повар приготовил по ее просьбе, Александра уселась в фаэтон, намереваясь, с полнейшим пренебрежением к приказам Джордана, навестить Тони. Она убеждала себя, что не собирается вновь влюбляться в мужа, что просто очень хочет узнать о его родителях, но в глубине души знала: это не совсем так. Она опасно близка к тому, чтобы вновь отдать свое сердце Джордану, и отчаянно старается понять неотразимо-загадочного человека, женой которого стала. Тони – единственный, кто может дать ответы на все тревожащие вопросы.
Сообщив Олсену, своему личному груму, что собирается навестить Уилкинсонов и его помощь не требуется, Александра направилась к маленькому коттеджу Уилкинсонов. После короткого визита она повернула лошадь к дому Тони, не подозревая, что Олсен последовал за ней и, хотя старался держаться в тени деревьев, все-таки сумел проводить ее светлость до конца пути.
– Александра! – воскликнул Тони, широко улыбаясь и протягивая руки. Он уже успел выбежать на крыльцо и спуститься к узкой, обсаженной деревьями аллее. – Насколько я понял из записки Джордана, он намеревается ни с кем не делить тебя следующие несколько недель!