Нечто чудесное

Макнот Джудит

– Нечто чудесное? – прерывисто прошептала она, обращаясь к Богу. – И это ты считаешь чудесным?

Три четверти часа спустя Рамзи выпроводил притихших и укрощенных миссис Лоренс и сэра Монтегю из дома, оставив герцогиню наедине с обоими внуками. Пожилая леди медленно поднялась и, выпрямившись, обратилась к Джордану:

– Надеюсь, ты не собираешься действительно пройти через это?

– Напротив, я вполне серьезен. Лицо женщины смертельно побелело.

– Но почему? Не хочешь же ты заставить меня поверить, что чувствуешь хотя бы малейшее желание жениться на этой провинциальной мышке?!

– Нет.

– Но

зачем, во имя Господа, ты собираешься пойти на это?!

– Жалость, – с жестокой откровенностью признался он. – Мне ее жаль. И нравится это вам или нет, я виноват в том, что с ней случилось. Вот и все.

– В таком случае откупись от нее! Джордан, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза и сунул руки в карманы брюк.

– Откупиться? – с горечью повторил он. – Поверьте, это мое самое горячее желание, но ничего не выйдет. Она спасла мне жизнь, а я за это уничтожил ее шансы на будущее и обеспеченное спокойное существование. Вы слышали, что сказала ее мать, – жених уже разорвал помолвку, потому что она «обесчещена». Стоит ей вернуться в деревню, и она станет желанной и легкой добычей для всех похотливых негодяев. Ни респектабельности, ни мужа, ни детей. Через год-другой ей придется продавать себя в той же гостинице, куда я ее привез.

– Вздор! – невозмутимо бросила герцогиня. – Дай ей денег, и она может уехать куда угодно, хоть в Лондон, куда не докатятся сплетни.

– Самое большее, на что она может надеяться в Лондоне, – пойти на содержание, и то при условии, что сумеет привлечь богатого старого дурака или глупого молодого щеголя и заставить их купить ей дом и наряды. Вы видели ее – женщины подобного типа вряд ли могут пробудить в мужчине вожделение.

– Совершенно ни к чему быть вульгарным. – сухо предупредила герцогиня.

Джордан, открыв глаза, сардонически усмехнулся:

– Признаться, я нахожу довольно вульгарной саму мысль о том, что можно вознаградить малышку за спасение моей жизни, толкнув ее на путь замаскированной проституции. Кажется, вы именно это предлагаете?

Они молча смотрели друг на друга через комнату – схватка двух несгибаемых характеров проходила в полнейшей тишине. Наконец герцогиня отступила первая, признавая поражение легким наклоном безупречно причесанной головы.

– Как угодно, Хоторн, – произнесла она, неохотно подчиняясь власти главы семейства. Но тут еще одна мысль поразила герцогиню, и она, мгновенно помрачнев, бессильно опустилась в кресло. – На протяжении семисот лет родословная нашего семейства была безупречна. Мы потомки королей и императоров И ты хочешь, чтобы это полнейшее ничтожество произвело на свет будущего наследника?! – Полностью выведенная из себя, ее милость обратила гнев на второго внука. – Да что же ты сидишь, Энтони! Скажи что-нибудь!

Лорд Энтони Таунсенд спокойно пожал плечами.

– Прекрасно, – дружелюбно объявил он, принимая решение Джордана с фаталистической улыбкой. – Когда меня представят будущей кузине? Или вы намереваетесь запереть ее в салоне до свадьбы?

Герцогиня наградила его убийственным взглядом. Она сидела неподвижно, выпрямив спину и высоко держа седую голову, но горькое разочарование последнего часа состарило ее на десять лет.

Энтони поднял бокал:

– За твое будущее семейное счастье, Хок!

Джордан иронически

блеснул глазами, не меняя бесстрастного выражения лица. Энтони не удивляло это отсутствие видимых эмоций. Подобно бабке, Джордан всегда держал себя в руках, но в отличие от герцогини Хоку это удавалось без усилий, так легко, что и Тони, и многие другие часто гадали, способен ли он вообще испытывать глубокие чувства, кроме ярости, конечно.

В этом Тони был прав. Думая о предстоящей женитьбе, Джордан действительно ничего не ощущал, кроме угрюмого, мрачного смирения. Поднося бокал к губам, Джордан с изумлением размышлял о столь неожиданном повороте судьбы. После бесчисленных романов с самыми опытными, искушенными и наименее добродетельными женщинами Англии изменница фортуна наградила его девочкой-невестой, воплощением невинности и чистоты. Недаром все глубоко скрытые инстинкты предостерегали его, что отсутствие этой искушенности, умудренности жизнью происходят не от неопытности, а скорее из подлинного благородства духа и истинной сердечной доброты.

В его объятиях она потеряет девственность, но Джордан сомневался, что ее безбрежная наивность исчезнет годами. И что она приобретет безупречный лоск, скучающую утонченность и едкое остроумие, считающиеся столь же необходимым пропуском в высшее общество, как происхождение и семейные связи.

Его лишь слегка беспокоило, что она никогда не станет частью его судьбы. Да, это его волновало, но, положа руку на сердце, Джордан не собирался проводить с ней много времени в последующие годы, как и не собирался кардинально менять образ жизни. Он поселит Александру в Девоне и будет изредка навещать ее.

Джордан тяжело вздохнул. Придется сообщить любовнице, что она не сможет сопровождать его в Девон, как они намеревались. Благодарение Богу, Элиз настолько же умна и проницательна, насколько прекрасна и чувственна. Она не станет устраивать сцен, когда Джордан поведает ей о своей поспешной женитьбе.

– Ну так когда же нас ей представят как полагается? – повторил Энтони.

Вместо ответа Джордан дернул за шнур сонетки.

– Рамзи, – приказал он возникшему на пороге дворецкому, – отправляйтесь в сиреневый салон и приведите мисс Лоренс.

– Где мама и дядюшка Монти? – встревожилась Александра, войдя в гостиную.

Джордан поднялся и выступил вперед.

– Они отправились в гостиницу, где и останутся в счастливом ожидании нашего венчания, – пояснил он с нескрываемой иронией. – Однако вы будете жить здесь.

Прежде чем Александра успела опомниться, ее уже представляли вдовствующей герцогине, бесцеремонно рассматривающей сквозь лорнет будущую жену внука. Униженная сверх всякой меры пренебрежительно-оценивающим взором, Александра вздернула подбородок и столь же откровенно уставилась на старуху.

– Не смейте так дерзко и непочтительно глазеть на меня! – рявкнула герцогиня, заметив выражение лица Александры.

– О, так я была груба, мадам? – с притворным раскаянием осведомилась девушка. – Прошу извинить меня. Видите ли, я действительно читала, что неприлично пристально смотреть на человека. Правда, я слишком невежественна и поэтому не представляю, как должен при этом поступить тот, на кого смотрят!

Лорнет выскользнул из пальцев герцогини, а глаза превратились в узенькие щелочки.