Нечто из Дарк Маунт
Шрифт:
На моей аккуратно выглаженной рубашке все еще темнели пятна крови, но теперь они казались совсем не такими ярко-алыми, как прежде. Судорожно вдохнув спертый воздух, медленно плавающий по длинному холлу, я ощутил, как горло туго сдавливает ледяная клешня отчаяния.
– Все это выглядит крайне странно, – из узкой щели под дверью вырвался приглушенный мужской голос. – Просто чертовщина какая-то…
– Что ты хочешь этим сказать, офицер? – второй голос звучал более жестко, но в то же время спокойно и уверенно. – Не ходи вокруг да около, у меня сейчас каждая минута на счету.
Я
– Я и сам не знаю, что я хочу этим сказать… Черт побери, – нервно добавил первый голос. – Я несколько раз опросил свидетельницу – старушку, что держит цветочную лавку на углу. Так вот, она твердо уверена в том, что в переулке не было никого, кроме мисс Миллер и ее сына. Цветочница утверждает, что взглянула сквозь витрину, заметив их силуэты через только что протертые стекла, но больше никого она не увидела. Никого, понимаете?
– Нет, Бэлл, не понимаю, – прогудел второй голос, в котором сквозило нетерпение.
– Я просто… Черт… – первый голос неожиданно оборвался, пробормотав нечто невнятное. – Я хочу сказать, сэр, что никто не мог проскользнуть незамеченным мимо окон цветочной лавки, если бы следовал по пятам за покойной мисс Миллер и ее сыном. Я лично проверил, заглянув в магазин старушки – оттуда открывается прекрасная панорама переулка. Невозможно проникнуть на улочку, не прошмыгнув мимо старой цветочницы.
– То есть, – во втором голосе появились холодные металлические нотки. – Ты утверждаешь, что мальчишка лжет нам? Что не было никакого высокого мужчины в длинном плаще, о котором он говорил?
– Я не…
– Бэлл, – за дверью что-то громко шлепнулось о гладкую поверхность, отчего я невольно вздрогнул, еще туже обхватив трясущимися руками колени. – Перед твоими глазами лежит свидетельствование коронера, которое ты уже успел просмотреть. Женщине нанесли несколько смертельных порезов острым предметом, полоснув наотмашь по горлу. Мальчик, сидящий в коридоре, едва ли дотягивает до четырех с половиной футов, в то время как коронер ясно заявил о том, что подозреваемый с ножом должен был иметь рост, по меньшей мере, в шесть футов, что полностью совпадает с тем, что говорил нам мальчик.
– Сэр, я знаю…
– Тогда зачем ты тратишь впустую мое время?
– Простите, сэр, – сдавленно выдохнул первый голос. – Я… Просто вся эта ситуация кажется такой… нетипичной, сэр. Признаться, от этого мальчика у меня бегут мурашки по спине, и не только я…
– Довольно, Бэлл, – резко оборвал второй голос. – Я выслушал достаточно беспочвенного бреда из твоих уст за это утро. Будь добр, позови Фрэнка Миллера в мой кабинет. И, мать твою, займись наконец делом!
Высокая белая дверь с блестящей табличкой жалобно скрипнула, и через мгновение из-за ее
Бросив в мою сторону странный, пронизывающий взгляд, он ненадолго застыл на месте, словно не решаясь задать мне какой-то неудобный вопрос. Но затем быстро отвел глаза в сторону, громко кашлянул и зашагал прочь по коридору, ссутулив круглые плечи.
Я распахнул глаза и тут же уперся зрачками в знакомый светло-серый потолок. Рывком сбросил с себя скомканное одеяло, свесил ноги с кровати и потянулся за пачкой сигарет, лежащей рядом на тумбе. Щелчок зажигалки, несколько глубоких затяжек, и вот уже нервная дрожь ослабевает, оставляя в покое мои посиневшие от напряжения пальцы.
Я уже было собирался швырнуть окурок в приоткрытое окно, когда телефонный аппарат, стоящий на кофейном столике в прихожей, истошно затрещал.
– Слушаю, – просипел я в трубку, сухо закашлявшись.
– Бросил бы ты наконец дымить как паровоз, Фрэнк, – вместо приветствия произнес Рид. – Хрипишь по утрам, как старик.
– Не припомню, чтобы тебя это прежде раздражало, – хмыкнул я.
– Очень смешно, Миллер, – проворчал он. – Слушай, я звоню по делу. Полчаса назад со мной связывался Майерс, у него есть новая работа для нас.
– Улавливаю неприкрытый восторг, – заметил я, аккуратно сжимая все еще дымящийся окурок двумя пальцами. – Дай угадаю: я должен привести себя в порядок за следующие пятнадцать минут, после чего ты заедешь за мной на своей полицейской развалюхе, и мы двинем в участок?
– Вроде того, – он коротко вздохнул. – Знаешь, Фрэнк, я изрядно засиделся на месте. Мы всю весну промаялись без дела, у меня уже даже начала проклевываться чертова депрессия.
– Ну да, – я задумчиво покрутил в ладони обугленный сигаретный фильтр. – Ты же законченный трудоголик.
– Из твоих уст это звучит как упрек.
– Отнюдь.
– Ладно, – он громко зевнул. – Собирайся поскорее, я буду через пятнадцать минут.
Я ухмыльнулся, вернул телефонную трубку на рычаг и отшвырнул окурок прочь. Наскоро обмылся под холодным душем, надел чистую рубашку, обтянул ее сверху легким твидовым жилетом и выглянул в окно, за которым уже нетерпеливо урчала потрепанная патрульная машина.
Ботинки я обувал уже на ходу – предвкушая возобновление рабочих будней, Рид не смог удержаться, и принялся что есть одури сигналить, раз за разом надавливая на автомобильный клаксон.
– На часах шесть утра, – укоризненно произнес я, ловко запрыгивая на пустующее соседнее сидение. – Какого черта ты голосишь на весь квартал?
– Здесь все равно никто не живет, – небрежно отмахнулся детектив. – Разве что усопшие в гробницах, но им, я думаю, наплевать.
Рид резво тронулся с места, развернулся и прибавил ход, чтобы как можно скорее добраться до центрального полицейского управления. Настроение у него было явно приподнятым – он то и дело напевал себе под нос, вторя тихому голосу автомобильного радио, и даже несколько раз порывался пуститься сидя в пляс, однако натыкался на мой ледяной взгляд.